|
Запомните её такой
Начало истории тут: Запомните меня таким
Пахло полынью и чабрецом. Обычное дело летом. А мы сгоняли пот на учениях. Когда пропыленные вернулись в казармы, узнали. Премьер полуострова отравлен в чайном домике (это совсем рядом с маршрутом наших пробежек). Известная танцовщица и кинодива арестована. Это был гром среди ясного неба. Наш полуостров, который многие называли островом, затрясло. Происки соседей! Они опять хотят нас вернуть (сиречь оккупировать). Только-только смирились с тем, что мы отстояли свою свободу с оружием в руках, что на референдуме мы закрепили наше желание воссоединиться с нашей большой родиной. Потом было вхождение на правах широкой автономии. Годы спокойного развития. Мост через пролив построили, поток туристов возрос… А потом началось лихолетье. Сначала грянул мировой кризис. Затрясло даже таких гигантов, как США и Китай. Цена на нефть упала, снижалось производство всего и вся – от продуктов синтеза углеводородов до сложных машин. Бюджеты больших и малых территорий трещали по швам. Народ согласен был жить без дорогостоящих зрелищ типа Олимпиад и чемпионатов мира, но не готов был отказаться от хлеба (или пива – кому что). Начались волнения. Полицейским не сильно хотелось их разгонять. Когда на площадь выходят десятки рассерженных граждан – их легко засунуть в автозаки, когда выходят тысячи – можно нейтрализовать самых активных, а остальные через день-два-недельку-другую разбредутся по домам. Но когда на улицы выходят миллионы, дубинками уже не помахаешь, потому что на той стороне их тупо больше. Остров кое-как держался на плаву, он был дотационным регионом, пришлось затянуть пояса, но фатальной катастрофы не произошло. Мы не утонули, как некоторые «атланты». Все-таки сельскохозяйственной продукцией мы обеспечивали себя сами.
«Эта шлюха работала на…» а дальше эмоциональные призывы расходились, одни до хрипа орали, что Катя работала на тех, кто за Тёмными горами, другие с пеной у рта доказывали, что её завербовали те, кто за проливом. Выдвигалась и такая версия: Катя – двойной агент. Премьера она отравила ядом кураре, она отравила его полонием, она отравила нашего незабвенного обыкновенным стрихнином. Ладно ещё не говорили, что она вампир, премьера укусила и скоро тот будет жить в гробу и выходить только ночью, не отражаясь в зеркалах. Скорый и «справедливый» суд прошёл за закрытыми дверями. Пяти часов хватило, чтобы вынести приговор – расстрел.
И вот тут началось самое интересное. Кто будет расстреливать? В полиции таких желающих не было, по уголовному кодексу у нас нет такого наказания, как смертная казнь. Расстрел – это прерогатива военного времени. Значит, должны расстреливать сотрудники вооруженных сил. Логика. Почему-то именно нас построили и командир раздал боевые патроны. Слышался шепоток: «да в генштабе совсем оху…» Как кролик из цилиндра фокусника на плацу появился пол-литра, ба, тот самый «дрищ из прошлого», а ныне большая шишка из центра. Он что-то нам пропел про ответственность, про долг перед Родиной. После того, как кто-то в строю передернул затвор, пол-литра стушевался и быстро закруглил свою речь.
Повезли в горы на «Урале», половина нашей расстрельной команды на серпантине срулила в зеленку. Я бы тоже убежал, но хотел посмотреть, кто будет стрелять. Сам я решил палить в белый свет, как в копеечку. Построились… нас таких любопытных (или охочих до крови маньяков – тут как посмотреть) оказалось ровно восемь. Прямо знак бесконечности. Командир пообещал вставить пистон по самые гланды тем, кто ушел в самоволку. Пол-литра прямо говном изошёлся и требовал более сурового наказания. По глазам командира я видел, он нас всех спрашивал: «а вы чего не убежали?» Интересно, кто бы тогда расстреливал – сам или пол-литра?
Катю Мороз привезли на «Уазике». Она была в ослепительно белом платье, похожем на сарафан. Она так выделялась на фоне нас - одинаковых солдафонов в хаки, словно была с другой планеты. Чуть бронзовая от загара, почти бес косметики, сексуальная, и её нужно разорвать пулями наших калашей в мясо и кости… Она сорвала ромашку и засунула цветок в свои густые рыжие волосы. Она нам улыбнулась, а у нас скулы свело. При её зимней фамилии она была настоящая девушка-Весна с веснушками. А мы были снеговики, которые должны её убить. Постылые прихвостни зимы. Кате предложили завязать глаза чёрной повязкой. Протокол, япона-мама, чёрная повязка, а чо гильотину не прикотили?! Катя отказалась. Июньский ветерок колыхал её платье. Солнце пронзало её медные волосы. У меня слезы на глаза наворачивались, хотя я и не безусый юнец и пороха нюхал на перевале. И судя по всхлипыванию и сморканию рядом, такой не я один. А Сашок так и вовсе в обморок упал – не выдержал. Если такой на голову слабый, чего тянул то до конца, почему не сбежал? Нас осталось семеро. Пол-литра заскрежетал зубами и спросил командира, почему мы так долго тянем. Командир сплюнул и дал команду начинать. Катя послала воздушный поцелуй. Все подумали, что нам, но я то видел – ему. Не знаю чо за мужик. Гражданский. По дуроскопу его не показывали.
- Я готова, ребята! – а вот это уже нам.
Я смотрел на командира, он не смотрел на меня. Собирался махнуть рукой. Что делать? Может, дать очередь в небо, заорать: «Всем лежать!» а потом - как получится?
- Смотрите, батя! – это Гришка заорал, он у нас самый глазастый.
Все повернулись туда, куда он не по уставу пальцем показывал. И ведь точно – сам Владимир Дмитриевич Васильев, на ослике. Годы слегка помяли непарнокопытное животное, выглядел ослик постаревшим и каким-то недовольным. Может, морковки в наше кризисное время стали меньше. Дядю Володю пресловутая координата t тоже не пощадила. После знаменитой зимовки на перевале его разбил паралич. Он до сих пор не оправился, ходил тяжело. То, как трудно ему двигаться, мы сразу увидели, когда он спрыгнул с ослика. По старой традиции положенную морковь нашли челюсти осла. Хрум-хрум. Васильев потрепал «железного коня» и направился к нам, раньше он двигался мягко, как тигр. Сейчас, он заметно хромал. Но от этого его легенда только становилась больше, она и так достигала небес. Кто мы рядом с ним? ВДВ пожал руку всем, включая пол-литру. Тот было хотел увильнуть, но от тисков бати не скроешься. Поздоровался и с нами. Стыдно, ведь мы – потенциальные палачи. Батя каждому в глаза заглянул, каждый эту чашу испил. Нет, он не судил, но он и не прощал своим взглядом. А его серые глаза, как и раньше, пробивали тебя насквозь. Тут броник не спасет. На бате была майка, какая-то душегрейка, видимо, радикулит не отпускал и летом, и пожизненные штаны цвета хаки. Из кармана душегрейки он достал пистолет «Грач» и сдал наградное оружие командиру. Тот принимать не хотел, но если уж батя чего решил, то воле его никто не мог сопротивляться. Потом дядя Володя захромал на линию огня. Он был ниже Кати, но нам казалось, что его приземистая фигура выросла до силуэтов Тёмных гор.
- Здравствуйте, Екатерина! – он поцеловал её ручку, как заправский кавалер. – Меня зовут Владимир, извините, но некоторое время я постою к вам спиной. Обстоятельства.
Я не расслышал, то ли она сказала «ничего», то ли ничего не сказала.
- Пропагандой никогда не занимался, поэтому буду краток, - он улыбнулся, улыбка у него была молодая, это была улыбка того, легендарного бати, который с одним РПГ остановил танки. – Раньше военные пили шампанское из туфелек прекрасных барышень, а сейчас… - он гулко закашлялся. - …никогда не обсуждал приказов. Но по гражданским никогда не стрелял. Раньше таких приказов не было. Короче, если решили расстрелять её, то сначала расстреляйте меня, а то такие перемены в мире, что я их видеть не хочу.
- Отставить расстрел! – сказал командир.
На него тут же обрушился пол-литра, чуть ли не матюгами покрыл. Потом он схватился за кобуру. Мгновением позже его кадык вошёл в соприкосновение с моей ладонью. Задохнувшись от боли он упал на землю, задергался и затих. Командировочные из «Уаза» схватились за стволы, но наши уже держали их на прицеле… тогда они сдали назад и стали настаивать на составлении протокола. Командир послал их на три короткие буквы.
- Бойцы! – вся наша свалка повернулась к бате. – Запомните её такой, на ослике!
Картина маслом, Катя Мороз по-дамски сидела на ослике, тот шевелил ушами и после получения какого-то ментального приказа бати зачапал по тропинке. Видимо, к даче легендарного воина. С другой стороны шел гражданский, наверняка, он её любит.
- Как вам ослик? – поинтересовался батя.
Что ответила Катя, я не расслышал. Но по тому, как она погладила осла, и без слов всё было ясно. Потом она обняла и поцеловала батю. «Вы герой!» - прочёл я по её губам. Широко улыбаюсь и эту мою улыбку не стерли три наряда вне очереди. А вечером по дуроскопу прошла инфа, что Катю отбила у нас десантная бригада супостатов, а про батю – ни гу-гу. Известно, журналисты за свои слова не отвечают.
<<<на Рассказы
|