|
Солдат Добра
Тетрадь первая
Посвящается всем тем,
кто старается сделать
наш мир лучше
(остальные просто
отдыхают)
Давно я хотел написать о последнем периоде своей жизни (периоде после Этого), но всё откладывал на потом (это же потрясающе легко). Но наступил такой момент, что понял я: дальше тянуть нельзя, уже начинаю забывать не только мелкие детали событий, бывает, из памяти исчезают целые месяцы (правда, потом они появляются, но в бессвязном калейдоскопе, не разберешь, где причина, а где уже следствие). Наверное, это на медицинском фронте наступают последствия от приема лекарств, которые мне прописали и которыми меня регулярно потчуют. Надеюсь, что напишу эту книгу раньше, чем полностью потеряю память. Не знаю с чего начать… ладно, опишу внешность главного героя, а уж потом поведаю про его подвиги. Главный герой - как вы уже поняли - это я сам. Итак, роста во мне 186 целых сантиметров и еще половина, но её можно отбросить, вес свой я знаю довольно приблизительно скажу так: в районе 70-ти кило плюс минус два, волосы русые, глаза серые (хотя кого интересует цвет глаз кроме твоей девушки и патологоанатома), особых примет в виде шрамов и наколок нет (точнее не было к началу повествования). В общем, парень - как парень. Родился в Казани где и прожил двадцать один год, ничего особенного не совершив (в сказках обычно это время не печи пролеживают, но у нас - не сказка). Текла обычная жизнь: школа, потом университет (тогда он у нас в городе был еще в единственном экземпляре) на втором курсе ушел в академку, как это часто бывает, не столько из-за болезни сколько по причине своего хронического безделья. Совместно с учебой (чаще вместо) работал грузчиком, охранником, шабашил на стройках, шоферил пока права не отобрали - полный "студенческий" реестр профессий перебрал, но деньжат не накопил (потому что тратил). И всё это могло бы продолжаться и дальше, если бы не случилось со мной одна необычная история. Случилось Это. Кстати (нет, скорее некстати), забыл представиться - зовут меня Алексей Резнов, можно просто Лёха…
Была весна, снег уже растаял, природа начала оживать. Солнечный свет сыпался со светила (звезда класса G5, если мне память не изменяет) пушистыми котами и эти коты сворачивались клубочками на асфальте и грели, грели, до луж грели, основательно грели этот вполне еще непрогретый асфальтик. Этим котам лишь бы кого-то погреть - замечательные коты-солнцевики! На учебу из-за этих положительных котов сильно не хотелось (когда на неё охото?) планов у меня было много, денег, как всегда, - мало. В бездействии я сидел на Сковородке.
(Кто не знает это у нас в Казани так называют скамейки около центрального здания универа, посередине их полукруга стоит каменный Володька Ульянов, вечно идущий на учебу с книжками и вечно на нее опаздывающий, - звонок звенит, а окаменелость и не торопиться доползти до нужной аудитории. Немудрено, что его из альма-матери турнули, то есть, его сначала турнули, а потом универ прекратил быть для него альма-матерью, короче, памятник - как памятник, но гораздо лучше многочисленных изваяний В.И Ленина уже взрослого, с руками указывающими на все четыре стороны света, типа: посылаю я вас в далекое-далеко, а там сами кровь проливайте.)
Сидел, значится, и ждал. Но однокурсники и другие знакомые личности, видимо, твердо решили в этот день на учебу забить и отсутствовали в моем поле зрения напрочь. В голове у меня что-то опять заломило, не смотря на то, что с утра резких движений я старался не делать, а тут сижу вроде спокойно и на тебе. Не пил же вчера! Ну, слишком много не пил. Эх сейчас бы бутылочку пива! - мелькнула у меня в голове сладкая мысль, но трезвый рассудок пресек: денег нет. Ум и подсознание скрестили шпаги, подсознание зашло за разум и там осталось, здоровье вело артподготовку с аморальностью, мораль сидела в засаде, совесть била в колокола, колокола плакали, слезы разъедали контакты, масленка пошла по рукам, легкомысленность ее в этом поддерживала…
Настроение стало резко падать по барону Барометру. Да еще с Маринкой поругался (Барометр начал пикировать с ускорением 9.8 метров в секунду за секунду). Неприятные воспоминания гурьбой добили моё самочувствие. Надо что-то делать. Совесть нашептывала пойти поучиться, но её слабый голос мой слух явно не воспринимал (особенно без колоколов - у них во время организовалась оргазмическая забастовка). Я решил как былинный богатырь пойти куда глаза глядят…
Не доходя до "Детского мира" (зачем убивать детей, как советовал Хармс, им можно построить отдельный мир - колонию строгого режима или концлагерь, а уж когда подрастут - добро пожаловать в Наш Добрый Мир!), я услышал как сзади засигналила машина. "Акукарача, акукарача!" - мелодично выводил пневматический гудок. Будет у меня тачка, тоже поставлю козырный сигнал (чтобы как у пацанов). Я оглянулся, около меня тормозил, не спеша так тормозил, вальяжно, шикарный-белый-громадный-зеркальный "форд". Из него выскочил Димон Морозов в белом дорогущем костюме.
- Лехан! Сколько лет, сколько зим, как ты? Всё пешком ходишь? - сразу завалил он меня вопросами, тяжелыми такими вопросами, сакраментальными.
- Учусь, поэтому и пешком хожу, - ответил я, пожимая ему руку. - А ты, как всегда на колесах.
- Ну так работаю, айда ко мне шофером! - улыбка широкая, искренняя, сразу видно, что деньги человека не испортили.
- Закончу универ, тогда и поговорим. Ты же знаешь, что без образования сейчас никуда!
Вместе посмеялись.
- Всё шутишь. Как там наши? Видел кого-нибудь?
Мы немного поболтали о житье-бытье общих знакомых (с кем когда-то сидели на одних и тех же лавочках, с кем сидели не только на лавочках, с кем не только сидели) и разошлись. Точнее я пошел, а Димон уехал на "фордЕ" (с ударением на букву "е"), хоть через затемненные стекла оного ничего нельзя было разглядеть в салоне, я точно знал, что на переднем сидении примостилась блондинка. Димон любил американские машины и блондинок, причем именно в такой последовательности: сначала авто, потом девушки.
Моё настроение существенно улучшилось (Баромерт полез вверх прямо с небаронской прытью), то ли от встречи со старым другом, то ли от пятидесяти штук, которые похрустывали в моем кармане. Мне давали в долг, возможно, охотнее чем другим, потому что знали - я отдам. И я действительно отдавал все долги, по крайней мере, те, о которых не забывал. Да и грех было не стрельнуть студенту у состоятельного человека до стипендии одну бумажку денег русских. Пиво в ларьках я покупать не хотел, а до фирменного магазина "Красный Восток" возвращаться - это лень свою не уважать.
Гремит трамвайчик железяками, старается, синкопу выводит - на этом чудо-юдо-транспорте я "промчался быстрее ветра" две остановки и вышел почти у родимой хатки (по пути зашел в магазин, купил молоко и хлеб - обязанности домашние выполнил, тут же напротив соответствующего ритуала в реестре села жирная галочка и там угнездилась), поклажу незамедлительно (промедление - смерти подобно - кефир же несу свежий!) занес домой и пошел по соседям. Артура Галеева дома не было, об этом печальном факте мне сообщил с важным видом его младший брат Мансур.
- Фильмы есть? - спросил я. Ведь в отличии от И.В.Сталина, для которого: нет человека - нет проблемы, для нас сирых и убогих: нет человека, а фильмы могут и быть в наличии.
- Есть, сейчас будем смотреть, пока чай пьем, - по-военному доложил братишка.
- Хорошая новость, - я скинул кроссовки и влетел в кухню, там сидело трое мальчуганов. - Здорово пацаны, почему не в школе?
Три рта мне что-то прошамкали в ответ, больше я каверзных вопросов не задавал и приналег на бутерброды с колбасой, одновременно наливая себе в чашку чай. От еды подобрел, и с наставлениями к школьникам не лез - сами разберутся какой дорогой ползти на кладбище.
Телек включен, видак кассету заглотил. Полный ажур!
Первый фильм был "Судья Дред" со Сталь-Оне в роли главного героя. Фильм мне не понравился - всё было чересчур ярким и ненастоящим. Полицейские были слишком хорошие, преступники чересчур плохие, все персонажи чересчур плоские, ненастоящие. Сильвестра вообще было не узнать, из под защитного шлема виден был только его волевой подбородок. В середине фильма он шлем все-таки снял, но кино от этого лучше не стало. Мальчишки, однако, были довольны и яро обсуждали взрывы и острые моменты. Но как говорится: о вкусах не спорят. Следующий фильм был ещё хуже, его название я даже не запомнил. Актерской игры, сюжета, смысла и напряженного действия в нем не было. Кто-то в кого-то почему-то стрелял. Когда оружие под рукой не было один "супермен" бил другого ногами, всё стараясь попасть по харе, противник отвечал тем же. Если бы мне дали деньги, которые ушли на создание этого "боевика", я бы - честное и благородное! - снял бы и с фишкой и про жизнь, и чтобы душа развернулась, а потом обратно завернулась - у нас и так клиники для "развернутых" переполнены (согласен на три "Оскара"). Кассет больше не было, посему я предложил устроить турнир по "тетрису" - живенько к телеку была подключена приставка… и я всех выиграл, благо стаж, мастерство, талант - под шкурой бродят троицей суровой. Шалишь, супостат, не шалишь - один хрен, у меня в "Тетрис" не забалуешь! Правда следующим картриджем воткнули какое-то мордобойное мочилово и я в это ширпотребную, низкопробную продукцию всем проиграл (равновесие однако). Тут пришел Артур и "райская жизнь" пацанов закончилась. Старший брат в гневе, однако!
- Опять в игрушки режетесь! - начал он с порога. - А кто уроки будет делать? - И так далее.
Пока Артур расставлял точки над "ё" в деле воспитания подрастающего поколения, я рассматривал интерьер, приютившего меня на малое время замка: мебель - обычная, линолеум - такой же стандартный, как и мебель, только машинка "Зингер" выпадала из общего ряда совдеповской продукции "для дома, для семьи". Машинка была знатной - с буквицей "Z" в начале названия на пузе раритетном, у моей бабушке сохранилась примерно такая же с ножным приводом, но в начале фамилии создателя чудо-агрегата стояла "S" - разница огромадная, в будущем z-етовские модели стали скупать за Большие бабки, а все остальные не котировались, однако и в будущем (если заглянуть, а я-то как раз там и тусуюсь) Артур машинку не продал. Однако, по ходу повествования мне-торопыжке до будущего было еще пылить и пылить…
Мальчишки ретировались на улицу (от греха подальше - грехом были мы), а мы-грехи-старые-перцы обсудили кое-какие вопросы бытия (бабки, бабы, тачки, рок-н-рол, шансон, пиво местного разлива).
Вечером решили пойти на дискотеку в КАИ (казанский авиационный институт, или место, где люди малопьющие объясняют людям многопьющим почему самолеты летают и не падают, хотя и тяжелее воздуха). До сего приятного момента время пролетело незаметно (в гадание это обозначают ёмко: пустые хлопоты) и вот мы уже на улице, при параде и в полной боевой готовности (ключ на старт!) славно покуражиться. Артур зашел за Алсу и нас, молодых и веселых, стало трое. Улица, другая улица, поворот, угол, срезаем, выходим прямо к 7-го зданию КАИ, что расположено на улице Большая Красная (или это 5-ое здание? - вот, понимаешь, отстроились авиаторы!). По дороге, естественно, выпили пива, я позвонил домой и сказал бабуле, что со мной всё нормально (жив), приду поздно. Она пожурила меня, но не более чем всегда и посоветовала быть осторожным. Я пообещал, что буду, хотя в уме ухмыльнулся: чего бояться на родных улицах? Чуть позже убедился, что был абсолютно прав - нечего бояться, надо опасаться (две маленькие разницы).
За вход мы не платили, так как дискотеку крутили друзья наших друзей (да и вообще, все топчем один и тот же казанский асфальт…). По уму мне надо было зайти к Марине и всё обсудить цивилизовано, но я решил отложить разговор до завтра. Такой уж у меня характер, я всегда откладываю на завтра то, что могу сделать сегодня (поэтому видимо и не езжу до сих пор на "фордЕ"). На дискотеке мы клёво оттянулись (очень ёмкое понятие, практически ничего не объясняющее тем, кто ни разу в жизни клёво не оттягивался), я познакомился с одной симпатичной герлой (барышней, сударыней или просто девахой) и уже стал потихоньку закидывать удочки (рыболов еще тот), когда вдруг, откуда ни возьмись, вынырнули её друзья-кореша. Знакомство накрылось медным тазом (бен-н-н - как удар гонга), другой бы на моем месте расстроился, но я находился в таком хорошем состоянии, что даже видел добавочный цвет (правда, эта способность куда-то потом подевалась), и меня всякие мелочи - типа незнакомства с барышней, сударыней, девахой - абсолютно не зацепляли - алкоголь вознес меня на такие высокие высоты, опустил в такие низкие низины, развернул передо мной такие широкие широты, что заморочки-мелкие своими потными лапками никак не могли до меня достать (я как священная корова - кидай в меня грязью, не кидай - всё равно дерьмо не пристает - естество мое такого, природа, так сказать).
Унц, унч, унч - выдавали динамики неслабые.
Домой я пошел один. Ещё будучи мальцом я-любознательный оббегал и облазил весь центр города, а уж свой район знал как свои пять пальцев, поэтому уверенно рассекал темноту и срезал углы где только это было возможно на автопилоте (работает только спинной мозг и чуток мозжечка, большие полушария купаются в нирване, печень и почки напрягаются и жалуются на напряги, напряги стараются тоже попасть в свою напряженную нирвану).
Сараи между двухэтажными домами образовывали узкий коридор или пантеон, или выпрямленный Колизей, в него я и направился - это был самый короткий маршрут до родной хаты, в которой я планировал приземлиться буквально через пяток минут. Хазр!
(Для индивидуумов не владеющих татарским объясняю: хазр - это по-татарски сейчас, но произносится гораздо гррроссирррующе и харрризматичнее: хазр-р-р! - похоже на рык льва-царя-зверей.)
На крыше сарая с лева по борту от моего авианосца (уже на нем стоял мой истребок, в котором лежал я-благополучно-напившийся и спал, благо рулил автопилот) что-то зашуршало, заскреблось по ржавым листам железа и упало в проход прямо по курсу, по фарватору, по банкам, по бакенам, короче - впереди. Авианосец - махина большая, к тому же шел он (я) быстро, чтобы не мотало из стороны в сторону, так автопилоту легче было удерживать курс да и окружающие не догадывались сколько я (он) заложил за воротник. В темноте без маяков было плохо видно всё, тем более какую-то хрень упавшую с крыши. Кошка что ли с крыши гикнулась? - подумал я и стал вглядываться во мрак (не глазеть, как баран на новые ворота, а именно целеустремленно вглядываться, как впередсмотрящий у Колумба до дыр тер глаза в поисках Индии на горизонте). На всякий случай, я решил тормознуть и остановился (- стоп машина! - есть стоп машина! - задний ход! - есть задний ход!), просто не хотелось наступить в какую-нибудь гадость, или гадость, которую произвела на свет другая гадость гадливым образом.
- Ни… - я хотел сказать дальше, то что я хотел сказать, но голосовые связки уже были в пятках.
Тварь выползла на свет и уставилась на меня красными глазами. Твари бывают разные, бывает, что тёща - тварь, но эта… У этой твари во все стороны торчали когти, впереди щерились нехилые челюсти, слюна капала с них во мраке и во мрак, среди когтей виднелась черная склизкая кожа. Величиной монстр был со средних размеров собаку (больше болонки, но меньше сенбернара) и передвигался на коротких кривых лапах (щупальцев добавить - вылитый чужой из одноименного фильма - я тоже захотел в кино!). В книгах часто пишут, что в такие моменты пьяные трезвеют, а трезвые вспоминают всю прожитую жизнь (пьяные тоже вспоминают, но менее осознанно и гораздо медленнее). Не знаю - я не протрезвел, а в голове была только одна мысль: ну вот и всё (я даже матом уже не ругался). По правильному, надо было закричать, но это было слишком сложно для меня, я словно в столбняке стоял и смотрел, как тварь приближается ко мне, всё ближе и ближе… она прыгнула, целясь мне в горло. Тут во мне проснулись старые добрые обезьяньи инстинкты - я выставил вперед правую руку, прикрывая ей шею и присел (мозжечок шуровал вовсю!). Ударило меня не очень сильно, но меня - неустойчивого - свалило на бок. Тварь не смогла сомкнуть свои хлеборезки на моей руке, только вскользь оцарапала и по инерции пролетела за меня. Я (а не авианосец уже) распластался на спине как блин без масла, но я же не блин - кое-как поднялся и обернулся - вовремя! Тварь подбирала лапки - готовилась к новому прыжку (она совсем не исчезла в небытие - а я так надеялся и верил!). Тут не до битвы - я стал пятиться на улицу (там фонари, там леший бродит, патруль милицейский может быть), защищаясь руками. С правой капала кровь, но боли я не чувствовал, может из-за шока, а может алкоголь оказывал анестезирующее действие.
Монстр снова прыгнул (пружинки у него там что ли понапиханы, прыгун!), на этот раз прямо в живот, уклонится было невозможно. Что я мог сделать голыми руками против шипов и зубов твари? Я же не Кощей-бессмертный, который на одну ладонь богатыря ложит, а другой прихлопывает, так что одни клочки по закоулочкам от добро молодца и остаются на память красной девице. Да. Да, у меня имелся хороший нож (и втыкается на раз, и отточен - будь здоров, не кашлей, ежели тебе им горло перерезали), но он лежал дома в ящике стола, а газовый пистолет я так и не удосужился купить и зарегистрировать (да и зачем мне оружие, в своем-то городе? В этот раз, правда, город оказался немного не своим). Когда тварь повалила меня на асфальт и стала раздирать мне грудь я закричал (чего это раньше не удосужился?). Пальцы мои соскальзывали с боков монстра, а он все ближе и ближе подбирался к горлу (просто беспредельщик какой-то, отморозок, красную карточку ему и с поля! Он ведь даже не поговорил! Баньку не истопил, явствами вкусными не накормил - сразу хавать меня стал!). Сил на борьбу больше не осталось (кончилась моя силушка богатырская, вся вышла, второе дыхание не открылось, новые батарейки не вставились сами собой), перед глазами поплыли красные круги и я провалился в спасительную темноту, танцующую с мраком сразу за красно-оранжевыми кругами.
Темный туннель… впереди свет, он приближается, точнее это я к нему лечу… океан света… хочется закрыть глаза или поднять ладонь, но рук нет, век нет, вообще тела нет, однако это меня совершенно не пугает. Я умиротворен, как будто все идет по известному мне плану. Вдруг какая-то сила неумолимо потянула меня вниз… Тут я не на шутку испугался, рассудил так (слишком здраво): если вверху свет, то внизу…
- Нет, нет! - хочу закричать я, но не могу. Опять проваливаюсь во тьму…
Я вскакиваю как от разряда тока.
- Нет! - снова кричу и снова опаздываю с криком, ведь ничего страшного вокруг нет. Знакомая улица озаряется синими проблесками - это "рафик" скорой помощи вырулил из-за угла и, ревя сиреной, на всех парах подлетел ко мне. Шалтай-болтай сидел на стене, Шалтай-болтай свалился во сне! Трулляля! Меня спасают! Из белоснежной кареты выбежали врачи. Чух-чух-чух - подкатывают ко мне. Зачем?
- Со мной всё нормально, - говорю им. - Зря приехали.
Весь из себя такой здоровый-здоровый. Довольный жизнью и наполненный вселенской любовью. А доктора быстрого реагирования не слышат моих слово, не чувствуют флюидов моей вселенской любви. Ей, чего происходит-то? Непонятки. Идут сквозь меня. Я-бестелесный даже ойкнуть не успел. Деловые такие - прошли и делом каким-то занялись у меня за спиной. Какое там может быть дело? Медленно оборачиваюсь с плохим предчувствием. Так и есть - на асфальте лежит моё тело. Какой-то незнакомый мне парень зажимает мое разорванное горло, пытается сдержать бьющую из артерии (или вены - я же не доктор, чтобы такие тонкости ловить) кровь. Грудь у меня вся в кровавых лохмотьях, кое-где видны обрывки свитера и джинсовой куртки (и это всё было мое?). По всему моему организму пятна разбросаны, все мрачные пятна, кровавые - нет, в таком виде фотографироваться я не согласен!
Подбежала девушка (параметры будь здоров, но я на нее внимания почти не обратил - шатенка, не очень высокая, но грудастая, скулы высокие, глаза карие, джинсы обтягивающие…), испуганная вся такая - это мне пугаться надо, дура!
- Это я звонила. Он жив? - спросила она (за дуру - прощу прощения, мил человек! На коленях - только где они, мои колени?). Никто из докторов быстрого реагирования даже не обернулся, чтобы ответить - все заняты. Реанимируют. Быстрыми уверенными движениями они делают всё, чтобы спасти меня. Давайте, хлопцы, давайте! Коньяк поставлю!
(Гм… а куда делась моя вселенская любовь и абсолютное умиротворение? Почему я назад хочу?)
- Носилки быстро! - Кричит более молодой спаситель. Второй - тот что постарше, перебинтовывает раны (да у меня всё тело - одна сплошная рана, взывающая к милосердию и сочувствию).
- Только что дышал… - произносит парень, который сдерживал кровь до приезда медиков. Видимо, парочка влюбленных (а на уже женатиков они не смахивали) наткнулась на меня и, разделившись на составные части, стала одной своей половиной мою кровушку останавливать, а другой - 03 звонить (очень разумно). Моя отрешенность от окружающего мира сменяется на уверенность - надо вернуться (до этого она менялась на легкую истерику, потом на безразличие, потом на ужас и только потом на отрешенность).
Такс, кино я нужные в свое время просмотрел - знаю чего делать надо. Я наклоняюсь и сливаюсь со своим телом… Чпок! - перестаю видеть мир…
Появляюсь из ниоткуда уже в операционной. Опыт бестелесного состояния уже есть и я-снова-бестелесный ничему не удивляюсь (да и чему удивляться? - операционная, как операционная, ни тебе аппарата "искусственное сердце", ни стриптиза медсестричек). Мое тело лежит на операционном столе, вокруг копошатся хирурги (или другие солдаты медицинского ордена Красных крестоносцев).
- Сердце остановилось, - говорит один из них, спокойно так говорит, буднично (действительно, тикало себе тикало, потом остановилось - бывает!). Дальше следуют непонятные мне медицинские термины, что-то про прямой укол вроде бы адреналина в сердце. Я улыбаюсь - смешно смотреть как люди спасают меня от смерти. Хочется крикнуть: "Не надо! Не старайтесь, смерти - нет, умирает только тело". Но тут опять настойчивая мысль: "Надо вернуться, надо вернуться" - "Зачем?" - "Надо вернуться" - пульсирует она без всяких объяснений. Я-на-перепутье снова возвращаюсь в свое тело… Боль… Задыхаюсь… Боль кольцом сжимает меня так, что даже крикнуть нельзя. Не вырваться, не сбежать от нее. Везде боль, только боль, без продыху, без паузы, без поблажки. Уберите! Ага, убрали - темно стало…
Открываю глаза - кругом серая пелена. Моргаю - пелена спадает, вижу белый потолок. Больница, наверное. При каждом вздохе грудь пронзает боль. Да и всё остальное тело болит, но не так остро как раньше, словно через резину, резина не пропускает боль и давит, давит на грудь… мне хочется спать. Я закрываю глаза и тут же засыпаю… Сон переходит в бред, бред в сон и так далее, я не различаю где реальность, а где кошмарики.
- Пришел в себя, - голос из внешнего мира. - Сейчас я позову доктора.
Зачем доктор? Почему доктор? Кто такой вообще этот доктор?
Откуда-то появляется пожилой мужчина. "Ну, что, молодой человек, на поправку пошли", - говорит он. Я хочу сказать: "Да", но во рту трубка, она мне мешает и я пытаюсь её выплюнуть. "Не надо, это кислород, - врач поправляет трубку, из его кармана торчит эрегированный шприц (или мне всё это кажется? - врач в целом или только шприц в частности). - Не волнуйтесь, всё страшное уже позади. Если вам больно, моргните". Я моргаю. Видимо, мне вводят наркотик, так как боль стихает и я забываюсь…
Спустя некоторое время (в глюках период не отмерить - часики уж больно затейливые выходят: вместо кукушки - оранжевый осел с головой медведя, но кукует знатно!) меня перевели из палаты интенсивной терапии в обычную. Суеты меньше, свободы больше. Врач мне сказал, что факт моего выздоровления - просто чудо, никак не объясняемое современной медициной, современная медицина видите ли не в курсе дела. Обычно даже с меньшими ранами не выкарабкиваются. Меня-родившегося-в-бронежилете ненавязчиво расспрашивают: что с тобой, паря, произошло, а? Я отнекиваюсь - мол плохо помню, морщу лобик, кокетничаю: тут - помню, а тут - не помню. Чуть что: ой, голова болит, дайте демидрольчика! Поразмыслив (мозги-то не ампутировали!), выдвинул версию, что на меня напала большая черная кошка.
- А вообще-то доктор, было темно, да и сознание я быстро потерял и подробностей не помню. Ни номера, ни опознавательных знаков на лапах ее, - сообщаю я-лукавый.
- Какого номера?
- Ну того, что госавтоинспекция дает. Номерной знак - о! Не было на ней номерного знака.
- А цвет у кошечки какой был, бледно-зеленый? - доктор потешается из-за очёчков.
- Нет, вся такая черная, обычная такая для нашей северной местности пантера. Черная.
- Значит пантера, раны в общем-то похожи. Я, правда, никогда не видел ран от когтей и клыков хищников породы кошачьей, да и в Индии не бывал… - теребит бороду. - Только одно странно - мы сообщили в милицию и там выяснили, что ни из зоопарка, ни из цирка хищники не сбегали. Может быть кто-то дома держал?
- Да, в наши времена какой только дряни в домах не держат. Даже крокодилы в ваннах бывают!
На "пантерной" версии мы и сошлись (она и стала впоследствии официальной).
Приходила бабушка, плакала. Я чуть тоже не расплакался - не люблю я, когда она плачет, попробовал, разумеется, как мог, утешить… говорил, что всё будет хорошо. Скоро, мол, уже буду ходить… а у самого сердце кровью обливается. Ведь у бабули я единственная радость в жизни: мои родители погибли в автокатастрофе когда мне было три года. Так что растила она меня одна. Теперь я - единственный для нее свет в оконце жизни, без меня - одна дорога - туда. Долго рассказывала как ей позвонили из больницы и сообщили обо мне, еще повезло, что студенческий был у меня в кармане куртки, а то бы она с ума сошла от неизвестности. А я всё больше молчал, да и что я мог сказать, кроме того, что всё уже хорошо? Ага, хорошо…
Время в больнице тянулось быстро - кругом же одни развлечения. Вот смотрите, какой насыщенный режим дня:
Завтрак - это же каша!
Лекарства - таблеточки, запиваем - хорошо!
Обход врача - сплошная развекуха без продоху.
Обед - снова жрачка, даже суп в меню есть!
Лекарства - таблеточки!
Ужин - и снова здравствуй каша!
Лекарства - таблеточки!
Свободное время - отдыхаем, после таблеточек - сие легко!
Сон (который может и не придти один) - эротика и порнография!.
И такая веселуха изо дня в день. Режим! Размеренную больничную жизнь нарушали лишь визиты бабушки, да друзья не забывали. Первый их приход был для меня неожиданным сюрпризом. Дверь открылась и в палату вихрем ворвались: Артур Галеев, Серёга Губайдуллин (не у всех Серег фамилии простые как Иванов) и Денис Галимов. Эдакое татаро-монгольское иго в масштабе один к миллиону. Но я этому игу зело обрадовался - еще бы иго без гостинцев в такие местности не заползает.
- А ты неплохо устроился, отдельный номер с видом на море, - сказал Артур, чуть не вывихнув рукопожатием мою руку.
- Хочешь, поменяемся, ты будешь в этом люксе, а я на воле? - ответил я.
- Нет уж я как-нибудь обойдусь.
- А медсестры какие здесь… - включился в разговор Серёга. - Ты как уже, или еще нет? - и бровью так обозначил чего уже и с кем уже.
- Парни, я что-то гостинцев не вижу, - я на провокационные вопросы отвечать не хочу, благо могу воспользоваться положением и потребовать внимания и сочувствия, облаченный такой властью круто меняю тему разговора. - Я киви заказывал!
Интонация как у Ивана Грозного.
- У-у-у, желудок, только о еде и думает! - Денис показывает пакет. - Вот тебе на первое время. А вместо киви попьешь кефирчику. Нам врач сказал, что для тебя это самое то.
- Вот будут тебе апендикс вырезать, я тебе тоже кефирчику, катыкчику, молочка принесу… - пообещал я-добрый.
- Лехан, ты где приключения нашел? - спросил Артур. - На пять минут одного оставить нельзя, уже в историю вляпываешься!
Я молчу, собираюсь с мыслями.
- Давай колись, - напирает Серёга. - С комбайном не разъехался?
- Только не говори, что опять порезался когда брился, - Денис завершил серию наездов.
- Значит так, - подбочениваюсь. - Официальная версия: на меня напала пантера…
- А неофициальная? - хитро прищуривается Артур.
- А неофициальной нет.
- Я так и знал! - сказал Денис. - Что он опять крыться будет, как в тот раз с Томкой.
- Пантеры просто так на людей не бросаются, сам небось повод дал, - прикалывает Серёга. - Ему, пацаны, девушек уже мало, пантеры понадобились.
- У-у-у! - протянуло иго.
Следующий час пролетает незаметно во взаимных подначках (кефирчик разлили на троих). Парни рассказали последние сплетни-новости, я фантазировал на вольную тему: как я дошел до жизни такой. Уж я и так фантазировал и вот так, и инверсно.
Лучом, нет, я бы даже сказал, прожектором света в мое темное царство (бр-р-р, но не на столько оно темное, медсестры, они… они знойные и горячие, но пока для меня не доступные - ого, на романс тянет!), так значит, в мое… э-э-э… темное царство-государство ворвалась Маринка. Ура! Когда она появилась в моей палате, мне вспомнились строчки из песни одного бывшего доктора быстрого реагирования, нынче перековавшегося в барды: "Открылась дверь и я в момент растаял, прекрасной паре глаз бездонной глубины". Таю…
На фоне большой беды приключившейся со мной, все наши маленькие неурядицы забылись (ну, подумаешь, измена - это только слово громкое, а так разобраться - фикция, мираж) и встреча не омрачилась никакими темными воспоминаниями о прошлых размолвках. А пара жарких поцелуев улучшила моё самочувствие гораздо лучше, чем таблеточки! - а их я-послушный глотаю три раза в день (честное благородное, глотаю). Дальше накопленные арсеналы поцелуев и других нереализованных боезапасов любви, начали разряжаться со страшной силой (разрядка - вообще вещь хорошая, я бы даже сказал, позитивная). В общем, мой вагончик жизни медленно но верно стал взбираться вверх из той глубокой пропасти, в которую он упал по причине того, что некоторые думают, что они могут срезать углы и ходить везде и всегда, в то время как космические корабли уже бороздят положенные им в кильватер просторы Вселенной…
- Почему ты мне не позвонил? - моя маленькая пантерка (от этого зверя теперь - никуда), прилегла (официально склонилась над раненым) рядом и мурлыкала, стимулирую в моем организме таким образом правильный обмен гармонов и концентрацию натрия в крови (ph 5.5 или 7.7 - забыл).
Молчу, аки Сусанин.
- Я бы тебя спасла. Мур-р…
Таю и еще млею…
Как-то днем я слушал плеер, который мне принесли друзья (заботливое иго!), по радио группа "Браво" пела свой хит "Дорога в облака". И тут в голове у меня раздался голос: "Привет, у тебя, наверное, накопилось много вопросов. Теперь ты можешь их задать!"
Я сдернул наушники, но голос не пропал! Он стал звучать прямо у меня в голове: "С радио всё в порядке". "Ну вот, - подумал я. - Крыша поехала!" "Не беспокойся, - продолжал говорить приятный женский голос. - И с мозгами у тебя всё О кей! Ладно, давай так - я кое-что расскажу, а уж потом ты вопросы задашь…"
- Чо это за секс по телефону?! Уберите!!!
- Никакого секса не будет! - "успокоили" меня.
И она мне рассказала… шайтан! Короче, зло хотело меня убить и послало ту тварь с красными глазами, а добро спасло меня и послало… очевидно парня с девушкой и бригаду медиков быстрого реагирования (уж лучше бы послало другую тварь, только побольше и поздоровее). Что после смерти есть жизнь, я самостоятельно разведал (наблюдательный-я). Ну и общее положение с диспозицией изложила: между добром и злом идет война, сейчас зло активизировалось и баланс нарушился. Поэтому я выбран в солдаты Добра… далее "не секс по телефону" поведала про мои будущие обязанности (прямо мировой военкомат повесткой в дверь постучал!), что я должен буду делать…
Сильно она мне в голове понятия по полкам перебросала. Какие-то контакты замкнулись, какие-то наоборот, у меня начался заворот мозгов. Перегрузка!
- Стоп, стоп! А моего согласия Вы не спросили? - спросил я-дотошный.
- А что, ты не согласен служить Добру? Твое законное право выбрать сторону баррикады, можешь пойти со Злом или равнодушно махнуть на всё рукой и сказать, что тебя это не касается, - еще и с хрипотцой сексуальной гутарит, куда я от такого голоса денусь-то?
- Нет, я без базаров на стороне Добра! И уж тем более не буду где-то отсиживаться когда война идет. Но откуда я знаю, что ты сама на стороне Добра? Может это Зло спасло меня от своей же твари и теперь хочет завлечь на свою сторону?
Если у вас паранойя - это еще не значит, что за вами не следят.
- Да, действительно, такой вариант исключать нельзя (обнадежила). Но со временем по роду заданий ты поймешь, что ты воюешь на стороне Добра. И никто тут ради тебя чудеса городить не будет, чтобы доказать очевидное.
- А что ангелы уже со своей работой не справляются? - спросил я-гордый.
- Это люди со Злом не справляются.
- Понял, а кстати как мне тебя называть?
- Центральная.
- А в неформальной обстановке? Имя-то у тебя есть?
- Никаких личных знакомств не будет! - отрубила Центральная.
- Ну ладно, настаивать я не буду, - после этих моих слов она звонко рассмеялась.
Она еще и смеется соблазнительно.
- Интересно как бы ты настаивал… Тебя самого-то как вызывать?
- А просто по имени уже что нельзя?
- Нужен позывной.
Телефонная станция, ало, это телефонная станция? Центральная телефонная станция?
- Так… солдат мне не нравиться… охотник вроде лучше… но безлико… А! Называй меня Первый. Как нормально? - навыдумывал я-перегоревшие-мозги.
- Не очень оригинально, но сойдет.
- И еще один вопрос, ты все мои мысли читаешь?
- Ты имеешь в виду те три мыслишки переспать со мной?
- Значит все, - я вздохнул. - Мне не нравится что голос твой раздается прямо у меня в голове. Можно это как-то через наушники от плеера пустить. Так мне привычнее, а когда я их снимаю ты со мной не разговариваешь. Хорошо? Должна же быть у меня личная жизнь! - огласил я-суверенный.
- Хорошо, но срочный вызов ты услышишь и при ненадетых наушниках в любое время.
- Ясно, - по военному отчеканил я.
Вот так и произошло событие, которое коренным образом изменило мою жизнь. В шутку я называю его "вербовкой". Вся жизнь разделилась таким образом на два этапа: до Этого и после Этого, или: до Вербовки и после Вербовки. Сначала мне казалось, что это всё происходит не со мной, а с кем-то абсолютно посторонним (я-посторонний). Потом я привык (я-привыкший) и втянулся (я-втянувшийся). С Центральной я разговаривал регулярно. Она давала мне инструкции и отвечала на мои вопросы, которые порой были довольно глупыми. Иногда в голову влезала развязная мыслишка: а не с ума ли я сошел? Но сумасшествие не может быть настолько ярким и последовательным. Да и потом, хоть и говорят, что современная медицина творит чудеса, объяснить мое выздоровление она не могла. А на счет того: не проделки ли это Зла, - я тоже для себя решил: нет, хоть и проделки, но Добра (предварительно решил). Тот свет, который я видел, когда вылетал из тела невозможно подделать, это было действительно самое Добро, ничего добрее, я не в жизни, не после нее не видал. В больнице у меня было много времени всё обдумать и я стал твердо убежден, что всё что со мной произошло было на самом деле. Да. Точно да (сообщает информюро я-уверенного).
Мне не хотелось отвечать на вопросы журналистов, мало ли - какой-нибудь репортер заглянет ко мне, будет расспрашивать… но никто не пришел. То ли убийство известного бизнесмена (1 штука), которое произошло примерно в то же время, что и нападение на меня, больше интересовало прессу нежели исцарапанный парень (1 штука), то ли Центральная прикрыла меня - не знаю.
Выздоровление шло не по дням, а по часам и скоро я распрощался с Красными крестоносцами, с сестрами милосердия и с частью контингента больных, ведь с некоторыми уже и шахматы на шалбаны играл (это довольно близкие отношения).
Свобода!
На часок забежал домой - отметился, потом так же быстро слетал к друзьям - еще одна отметка, и поехал на железнодорожный вокзал. Путь мой лежал в Свияжск, надо было забрать мою новую экипировку. В электричке я занялся своим любимым делом - стал смотреть в окно на проносившиеся мимо пейзажи. Домики, деревья, мосты - в ту стороны бегут, мы - в эту. Вот и моя станция, пешком я дошел до конечной цели моего "великого" путешествия, благо нужный нам-Николаю-второму низенький двухэтажный дом располагался недалеко от железнодорожной станции (пол-версты - констатировал я-землемер). Домишко глядел на улицу кривоватыми окнами, краска досок давно выгорела и нельзя было определить какого он был цвета в свои лучшие времена, в некоторых местах доски отодрались и их никто не прибил - унылая картина. Я зашел в дверь "парадного" хода, которая по-видимому никогда не закрывалась, и поднялся по хлипкой лестнице на второй этаж, где уткнулся (стоп машина!) в оббитую дерматином дверь. На косяке висели - скорее висли, цепляясь за свою жизнь - выцветшие таблички с фамилиями жильцов и указанием кому сколько раз звонить. Ясненько: ком-м-муналка - пережиток прошлого.
Я нажал, звонок протрезвонил - никакого эффекта, позвонил еще раз, через пару минут, когда я уже начал терять терпение (я-растеряша), за дверью послышались шаркающие шаги и старушечий голос проскрипел:
- Хто там?
- Это друг Виктора Николаевича, - я-шпион действовал по легенде, предоставленной мне Центральной.
Дверь приоткрылась, и на меня в образовавшуюся щель уставился подозрительный глаз старушки, нет глаз подозрительной старушки (хотя, нет… и глаз и старушка оба были подозрительными).
- Чего-то я тебя не припомню, - и нос у нее был подозрительным, меня сканировал на предмет незаконных запахов.
- А это потому, что я сюда ни разу и не приходил! - улыбаюсь во весь рот. - Я работаю с ним вместе.
- Нету его, чай уж третью неделю нету, - дверку она вознамерилась закрыть, мол, разговор на этом считается законченным, но мой башмак этому намерению помешал.
Улыбочка моя стала шире и человеколюбивее (я-само-дружелюбие).
- Мои вещички у него на сохранении лежат, надо бы забрать, я где-то с неделю назад в командировку уезжал и ему оставил.
- А откуда я знаю что ты не брешешь? - сказала Мегре в юбке, нда, просто так через эту проходную мне-шустрому не прорваться.
- У меня есть ключ от его комнаты, вот! - Я показал ключ.
- А кем работает Виктор? - бабуля не сдавалась.
- Виктор - шофер, а бабку зовут Марфа Захаровна, - выручила Центральная (стереозвук в вашей черепной коробки, самое высокое качество, спрашивайте в аптеках и библиотеках города).
- Послушайте, Марфа Захаровна, Виктор работает шофером, может, я всё-таки зайду?
- А куды этот шалопай делся? - спросила бабка, снимая цепочку и открывая дверь, видимо, любопытства в ней было не меньше, чем подозрительности.
- Я сам только что из командировки приехал, я же вам уже говорил про нее… на работе еще не был, так что ничего не знаю, - развожу руками.
- Ох, уж эта молодежь, мотаетесь туды-сюды, бегаете как скипидаром намазанные. Смотри долго не задерживайся, мне еще за тобой закрывать! - старушенция зашаркала в неизместном мне (о счастье!) направлении, наверное, на кухню.
Я прошел по коридору и вставил ключ в дверь справа по борту (теперь я - не авианосец, самооценка понизилась: я-крейсер), спиной я чувствовал, что бабка за мной следит. Замок чмокнул, открывшись без каких либо хлопот, и я с облегчением прошмыгнул внутрь - теперь слежки за мной не было (лишь Центральная следила - но к ней я уже привык). Осматриваюсь: комната довольно большая, но мебели слишком много - шкаф, кровать, письменный стол и телевизор на тумбочке сжирали жизненное пространство (ням-ням). Всё стандартное, без новорусских изысков.
- То, что тебе нужно лежит в шкафу, - сказала Центральная.
Я открыл дверцу и обомлел - чего там только не было! - пистолет куча обойм, просто пачки патронов, колья (наверное, осиновые), копье угрожающих размеров, крючья, доска с колесиком как в "Поле чудес", ряд мелочей, бутылочки, набор кинжалов всевозможных размеров. Картину дополнял автомат Калашникова прислоненный к стенке (кусочек реальности в магическом пейзаже - аж глаз отдыхает).
- Ничего себе! - вырвалось у меня.
Я потянулся к пистолету, его рукоять приятно легла и захолодила мою ладонь. По виду вроде бы "ТТ", "Макаров" поменьше будет (я не очень разбираюсь в оружии), я заглянул в дуло, потом отдернул руку.
- Как ребенок! - ухмыльнулась Центральная.
Я решил не пререкаться с начальством, и стал засовывать всё в сумку гигантских размеров, одолженную у Артура. В её бездонные недра не влез только автомат, его ремень я перекинул через плечо, да копье, которое я закрепил за спиной. Пожалуй, упаковка завершена. Я последний раз обвел взглядом комнату - на душе стало нехорошо. Хоть Центральная ничего и не говорила и так ежу понятно, что предыдущий обладатель арсенала не вернулся с задания. Пусть земля тебе будет пухом!
Ладно нечего грузиться - пора уходить.
- Центральная, а как я это всё добро до дома-то довезу? Положим, бабулю я еще пройду, ну а дольше? Как-то раз моих друзей милиция арестовала только за то, что они сидели в машине и у одного из них была маска, знаешь, продают такие резиновые ужастики. При них еще был нож столовый и тупой, парни им колбасу резали чтобы перекусить, больше ничего "криминального" в тачке не было, но и за нож с маской они просидели всю ночь в ментовке. А если меня с таким арсенальчиком на улице увидят - сразу положат на асфальт и попросят поискать на затылке вшей. А когда сумку откроют и найдут все эти причиндалы, то решат, что я особо опасный маньяк со стажем. На свободу могу и через 10 лет не выйти! - я-красноречивый перевел дух.
- Ты закончил? Пустяковый вопрос, а ты о нем говоришь полчаса. Существуют различные заклинания, наводящие иллюзии, например, невидимость и т.д. На тебя сейчас наложено заклинание и ты со стороны выглядишь как парень с сумкой и удочкой, никто и не подумает тебя останавливать. Даже если остановят и обыщут, то ничего не обнаружат.
- Ты меня успокоила, а гарпун зачем нужен?
- Он относится к тяжелым вооружениям.
- Лучше бы мне танк выделили, вот это было бы действительно тяжелое вооружение, - ворчу маленько.
- И что бы ты с ним делал? Там экипаж четыре человека, и вообще хватит болтать, давай двигайся!
- Есть сэр, ой, простите, мэм! - я вышел в коридор и закрыл за собой дверь на два оборота.
Скрип-скрип.
- А зовут-то тебя как? - раздался сзади знакомый скрипучий голос Марфы Захаровны.
Меня этот вопрос добил. Кое-как справившись с раздражением, я-мужественный ответил более-менее спокойно:
- Скажите Лёха приходил, вещички забрал, - ходу, ходу отседова!
Кубарем скатился с лестницы, опасаясь услышать очередную колкость в адрес молодежи или каверзный вопрос. Уф!
Домой добрался без приключений. Гм… Меня стала свербить мыслишка-подленькая: а где спецэффекты? Где туннели, катакомбы, где танки, авиационное прикрытие, космические челноки, силовые поля, армия ангелов? Короче, мне-жадине было всего мало. Мало всего!
Выгрузил арсенальчик маленький в своей комнате маленькой. Патронов мало, кинжалов мало, пузырьков мало. Да. Мало пузырьков! И пузырьки маленькие… не, надо с жадностью завязывать. Всё - завязал. Теперь буду распаковывать, сортировать и изучать мой громадный арсеналище.
Две недели я знакомился с вооружением, тренировался в стрельбе, учил какое оружие против какой нечисти надо применять и как именно (в какие дырки сувать, в какие - не сувать). Также крепко занялся своим телом. За этот короткий срок обрел форму, в которой прибывал до больницы и даже кое-где добавил мышечной массы, естественно, не без помощи Центральной - колдуем помаленьку.
Со стрельбой дела шли отлично, у меня оказался прирожденный талант, да и пистолет был пристрелен хорошо (правда, это только плохому танцору микрофон мешает). Пули в мишень ложились кучно, не все в область "десятки", но для новичка все равно прилично. Тренер в тире (проходил я в заведение сурьезное, при МВД, по фальшивому пропуску) даже не верил, что до этого я никогда не брал в руки оружия. Он меня даже пацифистом прозвал.
С теорией же дела обстояли похуже, не всё давалось легко, да и заучивать приходилось большой объем материалов. А уж экзамены - ужас! Во-первых, со шпор не спишешь, бомбу не вытащишь. Во-вторых, подсказку ждать не от кого. Кругом - ни одного друга-студента. Но всё-таки сдал (со второго раза, но сдал). Оценки Центральная не ставила, но с тройкой, я думаю, меня на задание не выпустила бы.
А меня допустили. Чпок! - вышел на борьбу с нечистью новоиспеченный я-солдат-Добра (р-р-р! - вам страшно? Мне - нет).
=>дальше
<<<Назад на Повести
|
