Зрелище было столь необычным, что один из служащих отдела кредитования центрального отделения банка Клифф Каслмен подошел к возвышению.

– Миссис Д'Орси, вы, случайно, ещё не выглядывали в окно?

– Нет, – ответила Эдвина; она сосредоточенно занималась утренней почтой. – А в чем дело?

Происходило это в среду, в 8.55 утра, в центральном отделении банка «Ферст меркантайл Америкен».

– Ну, – объяснил Каслмен, – я подумал, вам будет интересно. Там такая очередь, какой я никогда не видел перед открытием.

Эдвина подняла глаза. Несколько сотрудников тянули шею, чтобы посмотреть в окно. И вообще стоял гул разговоров, необычный для столь раннего часа.

Эдвина встревожилась и подошла к одному из огромных зеркальных окон, составлявших уличный фасад здания. То, что она увидела, поразило её. Длинная очередь, по четыре или пять человек в ряд, тянулась от главного входа вдоль всего здания и исчезала из поля зрения. Видимо, все эти люди ждали открытия банка.

Эдвина с недоверием смотрела на происходящее.

– Какого черта…

– Кто-то только что выходил наружу, – сообщил ей Каслмен. – Говорят, очередь достигает середины Росселли-плаза, а люди все прибывают.

– Кто-нибудь спросил, что им всем нужно?

– Насколько я понял, один из охранников спросил. Ответом было, что они пришли открывать счета.

– Поразительно! Все? Да только отсюда видно по меньшей мере человек триста. Мы никогда не открывали так много новых счетов в один день.

Сотрудник отдела кредитования пожал плечами:

– Я всего лишь рассказываю то, что слышал.

К ним присоединился, как обычно раздраженный, бухгалтер Тотенхо.

– Я поставил в известность центральную охрану, – сообщил он Эдвине. – Они сказали, что пришлют ещё охранников и что сюда направляется мистер Уэйнрайт. Они сообщили также городской полиции.

– Внешних признаков беспорядков нет, – сказала Эдвина. – Все эти люди выглядят мирно.

Она заметила, что толпа была смешанная, примерно две трети женщины, преимущественно черные, с детьми. Среди мужчин были люди в спецодежде. Остальные были в повседневных костюмах, лишь немногие одеты хорошо.

Они оживленно разговаривали друг с другом, но никто не проявлял враждебности. Кое-кто, видя, что на них смотрят, улыбались и кивали банковским служащим.

– Смотрите! – воскликнул Клифф Каслмен.

Появилась группа телевизионщиков с камерой, и началась съемка.

– Мирная это очередь или немирная, – проговорил сотрудник отдела кредитования, – но что-то заставило же всех этих людей прийти сюда одновременно.

Эдвину озарило. – Это «Форум-Ист», – сказала она. – Уверена, что это «Форум-Ист».

– Надо бы задержать открытие банка, пока не прибудет дополнительная охрана, – сказал Тотенхо.

Все взгляды обратились к стенным часам, показывавшим без минуты девять.

– Нет, – заявила Эдвина. Она повысила голос, чтобы слышали остальные. – Мы откроемся как обычно вовремя. Все, пожалуйста, возвращайтесь к работе.

Тотенхо поспешил к себе, Эдвина поднялась на возвышение за стол и наблюдала, как открылись главные двери и первые посетители хлынули внутрь. Стоявшие впереди немного задержались при входе, с любопытством огляделись и быстро двинулись дальше под напором остальных. За считанные секунды холл большого отделения банка заполнился переговаривавшейся, шумной толпой. В здании, относительно тихом лишь минуту назад, было вавилонское столпотворение. Эдвина увидела, как высокий здоровенный черный мужчина, размахивая долларами, зычно объявил:

– Хочу положить свои деньги в банк.

– Счета открывают вон там, – подсказал ему охранник и указал на стол, за которым сидела сотрудница – молоденькая девушка.

Здоровяк подошел к ней, доверительно улыбаясь, и сел. За ним выстроились остальные, ожидая своей очереди.

Похоже, что известие, будто все они пришли открывать счета, оказалось правдой. Эдвина заметила, как здоровяк откинулся на спинку стула, продолжая держать в руках купюры. Его голос перекрыл шум остальных разговоров, и она услышала:

– Я никуда не тороплюсь. Так что объясните-ка мне все как следует.

Два других стола были тут же заняты сотрудниками, перед которыми с такой же быстротой выстроились широкие и длинные очереди.

Обыкновенно три сотрудника справлялись с открытием новых счетов, но сейчас этого количества было явно недостаточно.

Эдвина увидела Тотенхо в другом углу банка и вызвала его по переговорному устройству.

– Используйте больше столов для открытия новых счетов, – велела она, – подключите к работе всех свободных сотрудников.

Даже близко придвинувшись к переговорному устройству, она из-за шума еле слышала Тотенхо.

Тотенхо проворчал в ответ:

– Вы же понимаете, что мы не можем обслужить всех этих людей сегодня, даже если все остальные операции придется приостановить.

– Мне кажется, – сказала Эдвина, – что это кто-то специально подстроил. Просто ускорьте по возможности оформление.

Хотя она знала, что, как ни спеши, требуется по меньшей мере от десяти до пятнадцати минут для открытия каждого нового счета. Всегда так было. Именно столько времени уходило на заполнение документов.

Поэтому любой служащий банка за час мог открыть самое большее пять новых счетов, и следовательно, три работающих сейчас клерка могли выдать девяносто счетов за рабочий день, и это при работе с максимальной скоростью.

Даже если посадить втрое больше клерков, можно будет открыть немногим более двухсот пятидесяти счетов за день, а уже в первые рабочие минуты в банке находилось по меньшей мере четыреста человек, и народу все прибывало. И на улице очередь, как проверила, подойдя к окну, Эдвина, ничуть не уменьшалась. Шум в банке все нарастал.

Еще одна проблема возникла в связи с тем, что толпа, запрудившая центр зала, мешала другим клиентам подойти к кассирам. Эдвина заметила, что несколько человек сокрушенно смотрят на царящую в зале давку. На её глазах некоторые из них не выдержали и ушли.

А в банке кое-кто из толпы заводил разговоры с кассирами, и те, поскольку из-за свалки им нечего было делать, вовлекались в беседу.

Двое помощников управляющего вышли в зал, чтобы как-то упорядочить поток людей и освободить немного места перед кассами. Большого успеха они не добились.

Но никакой враждебности по-прежнему не было заметно. Все, к кому теперь уже в переполненном банке обращались сотрудники, отвечали вежливо и с улыбкой. Такое впечатление, подумала Эдвина, будто всем им предварительно наказали вести себя пристойно.

Она решила, что настало время ей самой вмешаться. Эдвина сошла с возвышения и, выйдя из огороженного служебного пространства, с трудом протолкалась сквозь бурлившую толпу к главному входу. Подозвав двух охранников, которые локтями проложили себе путь к ней, она приказала:

– В банке достаточно народу. Остальных держите снаружи и впускайте понемногу, по мере того как отсюда будут выходить. Конечно, наших постоянных клиентов пропускайте, если они появятся.

Старший из двух охранников наклонился к Эдвине, чтобы она его услышала.

– Это будет непросто, миссис Д'Орси. Кого-то из клиентов мы узнаем, ну а большинство – нет. Мы же тут все время меняемся – откуда нам их всех знать.

– И ещё одно, – вставил другой охранник, – когда кто-нибудь подъезжает, эти снаружи начинают орать: «Назад, в очередь!» Так что, если мы кого будем пропускать, они могут взбунтоваться.

– Никакого бунта не будет, – заверила его Эдвина. – Просто надо постараться – и все.

Отвернувшись от них, Эдвина заговорила с несколькими людьми из очереди. Но из-за шума вокруг её не было слышно, и она повысила голос:

– Я – управляющий банком. Кто-нибудь может мне сказать, почему вы все пришли сюда именно сегодня?

– Мы открываем счета, – сказала женщина с ребенком. И хихикнула. – В этом же нет ничего плохого?

– Вы же сами, ребята, рекламу даете, – вторгся другой голос. – Любой мелочи достаточно, чтобы открыть счет, – так там говорится.

– Это верно, – ответила Эдвина, – в банке действительно такие правила. Но должна же быть причина, почему вы все явились сюда одновременно.

– Нетрудно догадаться, – вмешался в разговор престарелый, смертельно бледный человек, – мы все из Форум-Ист.

Более молодой голос добавил:

– Или хотим там жить.

– Это все равно не объясняет… – начала Эдвина.

– Может, я смогу объяснить, мэм. – Благопристойного на вид немолодого черного мужчину выпихнули из толпы.

– Пожалуйста.

В этот момент Эдвина заметила рядом нового человека. Повернувшись, чтобы лучше его рассмотреть, она поняла, что это Нолан Уэйнрайт. Тем временем к главному входу в помощь первым двум охранникам подошли ещё несколько. Эдвина вопросительно посмотрела на начальника охраны.

– Продолжайте, – посоветовал он ей. – У вас хорошо получается.

Человек, которого выпихнули из толпы, произнес:

– Доброе утро, мэм. Я не знал, что среди управляющих банками есть женщины.

– Ну вот видите, есть, – сказала Эдвина. – И будет ещё больше. Я надеюсь, вы верите в равенство женщин, мистер..?

– Оринда. Сет Оринда, мэм. И я, конечно, в это верю, но кроме того, и во многие другие вещи.

– И одна из этих вещей побудила вас прийти сюда сегодня?

– В некотором роде вы правы.

– Что же это?

– Я думаю, вы знаете, что все мы из Форум-Ист.

– Мне уже сказали об этом.

– То, что мы сейчас делаем, может быть названо актом надежды.

Хорошо одетый собеседник тщательно выговаривал слова. Они были явно написаны и отрепетированы. Больше людей придвинулось поближе, разговоры стали стихать – люди слушали. Оринда продолжал:

– Этот банк, как было заявлено, не имеет средств, чтобы продолжать строительство Форум-Ист. Во всяком случае, банк сократил свое участие в кредитовании наполовину, и некоторые из нас думают, что вторую половину отрубят тоже в том случае, если кто-нибудь не ударит в набат или не предпримет что-нибудь.

– Что-нибудь предпринять, насколько я понимаю, означает остановить деятельность целого отделения банка, – резко произнесла Эдвина. Она заметила несколько новых лиц в толпе, открытые блокноты и прыгающие карандаши. И сообразила, что появились журналисты.

Кто-то явно заранее предупредил прессу – этим объяснялось и присутствие команды телевизионщиков с камерой. «Интересно, кто это сделал?» – подумала Эдвина.

Вид у Сета Оринды был огорченный.

– Все, что мы делаем, мэм, это несем свои ничтожные гроши в банк, чтобы помочь ему пережить тяжелые для него времена.

– Точно, – вмешался другой голос, – правда, хорошие мы соседи?

– Это чушь! – резко произнес Нолан Уэйнрайт. – Этот банк не в тяжелой ситуации.

– А если он не в тяжелой ситуации, – спросила женщина, – почему же он так поступил с Форум-Ист?

– Позиция банка была четко изложена в заявлении, – ответила Эдвина. – Это вопрос приоритета. А кроме того, банк ведь заявил, что надеется возобновить полное финансирование позже. – Ей самой собственные слова показались несерьезными.

Остальные восприняли их явно так же, поскольку тут же раздались восклицания. Это было первое проявление враждебности присутствующих в банке. Почтенный мужчина – Сет Оринда – резко обернулся и поднял руку, призывая к вниманию. Выкрики прекратились.

– Что бы вы тут ни думали, – заявил он Эдвине, – факт налицо: мы пришли положить деньги в ваш банк. Вот что я имею в виду под актом надежды. Мы подумали, что, когда вы нас увидите и поймете, что мы чувствуем, может быть, вы передумаете.

– А если не передумаем?

– Тогда, я полагаю, мы поищем ещё людей и поднаберем по грошам ещё денег. Мы это можем. Еще немало добрых душ подойдет сегодня, и завтра, и послезавтра. Затем, к выходным, весть успеет разойтись по свету, – и он повернулся к журналистам, – и сюда явятся другие, которые присоединятся к нам на следующей неделе, причем не только из Форум-Ист. Конечно же, только чтобы открыть новый счет. Чтобы помочь этому несчастному банку. И больше ничего. Множество голосов подхватило:

– Правильно, мужик, ещё навалом народу подойдет… Хотя хлеба у нас немного, зато нас много… Передайте своим ребятам, чтобы поддержали нас…

– Конечно, – произнес Оринда с невинным видом, – некоторые из тех, что сегодня кладут деньги в банк, могут прийти завтра, или послезавтра, или на следующей неделе, чтобы их забрать. У большинства денег не так много, чтобы надолго их оставлять. Но потом, как только сможем, мы вернемся, чтобы положить их снова. – Глаза его озорно поблескивали. – Наша цель – занять вас, дать вам работу.

– Да, – сказала Эдвина, – я понимаю вашу цель.

Одна из журналисток, тоненькая блондинка, задала вопрос:

– Мистер Оринда, а сколько вы все собираетесь положить в банк?

– Не много, – ответил он любезно. – Некоторые принесли всего по пять долларов. Это самая маленькая сумма, которую принимает этот банк. Я правильно говорю?

Он посмотрел на Эдвину – та кивнула в ответ. Некоторые банки, о чем Эдвина и все присутствовавшие знали, требовали самое малое пятьдесят долларов для открытия счета и сотню для чековой книжки. «Ферст меркантайл Америкой» – в погоне за малоимущими вкладчиками – опустил эту цифру до пяти долларов.

И ещё одно: как только счет открыт, можно снять большую часть начальных пяти долларов, оставив лишь хоть что-то, дабы счет не был закрыт. Сет Оринда и остальные четко это понимали и решили замучить банк, открывая счета и снимая деньги с вкладов. Эдвина подумала: «Неплохо им это удалось».

И все же ничего незаконного или явно обструкционистского не совершалось.

Несмотря на свой ранг и владевшее ею несколько мгновений назад раздражение, Эдвина готова была рассмеяться, хоть и понимала, что не должна этого делать. Она снова взглянула на Нолана Уэйнрайта – тот пожал плечами и тихо произнес:

– Пока нет очевидного нарушения порядка, мы ничего не можем поделать – только следить за продвижением очереди. – И, повернувшись к Оринде, начальник охраны банка твердо сказал:

– Надеюсь, все вы поможете нам сохранять порядок внутри и снаружи. Охранники будут давать указания, сколько людей могут войти и где должна выстроиться очередь.

Оринда кивнул в знак согласия:

– Конечно, сэр, мы с друзьями сделаем все возможное, чтобы помочь. Нам тоже беспорядки не нужны. Но мы ждем от вас честного отношения.

– Что вы имеете в виду?

– Те из нас, кто уже внутри, – сказал Оринда, – и те, кто снаружи, такие же клиенты, как и все, кто приходит в этот банк. И мы готовы ждать нашей очереди и сохранять спокойствие, но нам не хочется, чтобы к другим относились по-особому и разрешали пройти впереди нас. Так вот, я имею в виду, что каждый вновь прибывший – не важно кто – должен встать в очередь.

– Насчет этого посмотрим.

– Тогда и мы посмотрим, сэр. Потому что, если вы как-то иначе поступите, это будет явной дискриминацией. Тогда мы заявим о себе погромче.

Эдвина видела, что журналисты продолжают все записывать.

Она пробилась сквозь стену народа к трем новым столам для открытия счетов, к которым добавили ещё два и два других устанавливали.

Эдвина отметила, что за одним из дополнительных столов сидела Хуанита Нуньес. Она поймала на себе взгляд Эдвины, и они обменялись улыбками. Неожиданно Эдвина вспомнила, что эта девушка, Нуньес, живет в Форум-Ист. Знала ли она заранее о сегодняшнем вторжении? И тут же подумала: «Как бы там ни было, это не имеет значения».

Двое младших служащих банка руководили открытием новых счетов, и было очевидно, что вся остальная работа на сегодня отойдет на второй план.

Черный здоровяк, который был среди первых клиентов, как раз поднимался со своего места, когда появилась Эдвина. Обслуживавшая его девушка больше не нервничала; она сказала:

– Это мистер Ефрат. Он только что открыл счет.

– Дикон Ефрат. Все меня называют Крошечкой.

Эдвине была протянута непомерно большая рука, которую она и пожала.

– Добро пожаловать в «Ферст меркантайл Америкен», мистер Ефрат.

– Спасибо, здесь очень приятно. В самом деле так приятно, что, я думаю, я ещё немного кровных положу на этот счет. – Он изучил горсть мелочи со сдачи, выбрал монету в двадцать пять центов и две по десять центов и направился к кассиру.

Эдвина поинтересовалась у клерка по новым счетам:

– А сколько он положил на счет?

– Пять долларов.

– Очень хорошо. Продолжайте работать как можно быстрее.

– Постараюсь, миссис Д'Орси, но на этого ушло много времени, поскольку он задавал много вопросов о том, как снимать деньги, и о процентах. Все вопросы у него были написаны на бумажке.

– Она у вас есть?

– Нет.

– Остальные скорее всего будут поступать так же. Попробуйте оставить себе такую бумажку и покажите её мне.

В ней может содержаться ключ к тому, кто задумал и выполнил это отлично разработанное вторжение. Она не думала, чтобы среди тех, с кем она пока разговаривала, был главный организатор.

Еще одно вызывало тревогу: попытка замучить банк не сведется исключительно к открытию новых счетов. Те, кто открыл счета, стояли теперь в очереди к кассирам, вкладывая или снимая крошечные суммы и продвигаясь черепашьим шагом, – они забрасывали кассиров вопросами или затевали с ними разговоры. Так что обыкновенным клиентам было не только сложно попасть в здание, но и внутри их ожидала трата времени.

Эдвина рассказала Нолану Уэйнрайту о списках вопросов и о своих инструкциях девушке-клерку.

Начальник охраны одобрил её решение.

– Мне тоже хотелось бы взглянуть на эти вопросы.

– Мистер Уэйнрайт, – позвала секретарша, – телефон.

Он подошел к телефону, и Эдвина услышала, как он сказал:

– Это самая настоящая демонстрация, хоть и не в обычном смысле слова. Но все протекает мирно, и мы можем навредить себе поспешными решениями. Меньше всего мы хотим конфронтации.

«Приятно, – подумала Эдвина, – чувствовать рядом здравую твердость Уэйнрайта». Как только он положил трубку, ей неожиданно пришла мысль.

– Кто-то говорил о том, чтобы позвонить в городскую полицию, – сказала она.

– Они были здесь, когда я приехал и отослал их обратно. При необходимости их можно вернуть. Я надеюсь, этого не случится. – Он кивнул в сторону телефона, затем в направлении башни «ФМА». – «Шишки» уже все знают. Там забили тревогу.

– Они могли бы восстановить фонды для «Форум-Ист».

Впервые за это время легкая улыбка появилась на лице Уэйнрайта.

– Мне бы тоже этого хотелось. Но это не способ воздействия, потому что, когда речь идет о банковских деньгах, давление извне ничего не изменит.

Эдвина уже готова была сказать: «Не уверена», но передумала и промолчала.

А толпа в главном холле тем временем не уменьшалась; если что-то и изменилось, то лишь рев стал громче.

Снаружи длиннющая очередь стояла, не сходя с места.

На часах было 9.45.

Конец цитаты. Организованным "очередникам" понадобилась всего неделя осады центрального офиса банка, чтобы банкиры сдались. Они вернули прежние объемы финансирования проекта «Форум-Ист».

В наших условиях таким образом можно парализовать работу центрального офиса какого-нибудь близкого к коррумпированной верхушке банка, ну например "Всероссийского банка коррупционного резерва", принадлежащего сами знаете кому. Чтобы открыть вклад, нужен паспорт и всего 100 рублей! Всё - выводите на улицу 1000 человек и на улице - центральной! - у вас ваши люди. Вы ни с кем не согласовывали время и место акции! Рабочий день или суббота - вы на центральной улице (в воскресенье и праздники не все банки работают) - целый день! И вас нельзя разгонять! Вы хотите положить свои кровные в банк, вы потенциальный клиент "Всероссийского банка коррупционного резерва" и несете свои гроши, чтобы поддержать банк в сложные времена! Вас нельзя "винтить" - вы официально не винтик оппозиции, а винтик системы! Вы не нарушаете ни один закон! Вы несете деньги в банк!

Да, нельзя перекрывать автомобильное движение. Но центральные улицы города часто пешеходные, так что вся улица - ваша! Да, плакаты и мегафоны использовать нельзя. Но это не значит, что нельзя вести агитацию! Лозунги выкрикивать нельзя? Но когда к очереди подходят люди и интересуются, что здесь происходят и зачем столько народу стоит в банк, вы можете человеку говорить всё, что угодно. Например, что вы хотите поддержать коррумпированного чиновника, которому принадлежит "Всероссийский банк коррупционного резерва". В последнее время его лицо не влезает в телевизор и имеет какой-то нездоровый оттенок, часы за 100 тысяч иностранных долларов плохо держатся на руке, вы встревожены самочувствием чинуши и решили вложить последние 100 рублей, заработанные потом и кровью в его банк, а ну как моя трудовая сотня поможет известному коррупционеру и он поедет отдохнуть куда-нибудь на Мальдивы. То есть вы ведете свою агитацию, 1000 человек на улице, за целый день в сердца скольких людей они могут посеять семена, а? Даже 1000 не нужно, можно устроить карусель, человек 100 стоит в очереди, остальные гуляют, кушают в ближайших кафешках, кино могут посмотреть, в музеи сходить. Потом происходит ротация. То есть субботний день прожит не зря, плюс политическая акция состоялась. В рабочий день, конечно, сложнее, но студенты и пенсионеры могут зажигать в любой день недели. Кому сложно долго стоять, могут не стоять в очереди, а сидеть на ближайших лавочках… (а вот палатки разбивать нельзя - это уже нарушение закона)

Плюс пресса вся приехала на это чудо-чудное поглазеть, да репортажик замастырить, причем не только интернет-издания и газеты, но и телевидение. Вы же не можете попасть на федеральное телевидение с митингом протеста? А тут очередь во "Всероссийский банк коррупционного резерва" такая, что про нее уже написали в твиттере и социальных сетях, ролики уже гуляют по ютубу. Люди несут деньги в банк - не снять об этом сюжет телекомпании не могут! Пожалуйста, вы попали на ТВ, сначала на наше, а потом кадры возьмут и иностранные телекомпании.

У вас нет 1000 человек со 100 рублями на кармане? Можете совсем не вносить деньги и стоять в очереди не в банк а, например, в бутик, который принадлежит финансовому гению и по совместительству жене сами знаете кого (судя по декларациям о доходах, у всех коррумпированных чиновников жены - финансовые гении и зарабатывают в разы больше, чем мужья). Бутики обычно называют претенциозно, например, "Последний писк шиншиллы". Всё - вы стоите в очереди в бутик "Последний писк шиншиллы", заходите туда и выбираете самую дорогую шубу, меряете, вам всё нравится. Но у вас нет таких денег, садитесь за стойку и просите оформить кредит, говорите свое имя и фамилию, вы нигде не работаете (это почти правда - вы сейчас не работаете, вы развлекаетесь!) и хотите взять шубу за … тысяч убитых енотов в кредит. Вам его не дают. В итоге 1000 работяг проходит через бутик и меряет куртки из кожи крокодила альбиноса, шубы из шиншиллы… когда бы вы ещё их померили, а?

Когда к очереди подходят люди и интересуются, что здесь происходят и зачем столько народу стоит в бутик, вы агитируете, мол, у коррумпированных чиновников маленькие зарплаты, их жены не могут себе купить очередной бентли, а это же ужас-ужас! Вот вы и хотите на свои кровные купить шубу, авось процентик с нее достанется сами знаете кому…

Только вот боюсь, что бутик тут же закроют на учет. А вот банк на учет закрыть нельзя, это плохо сказывается на его имидже. Они же все очень важные и не могут закрыться даже на один день! Впрочем, если закроют один банк или один бутик, вы можете пойти в соседний… или стоять в очереди в закрытый банк или бутик (может, вам нужен именно этот, а не какой-нибудь другой - имеете право!) Всё - вы взяли власть на центральной улице города.

Стоя в очереди, вы же еще в интернет будете выходить с мобильных и планшетов, значит и сотовая связь в центре накрылась медным тазом. Улица ваша, связь не работает, в банке ваши люди… Лепота для сердца оппозиционера!

<<<на Статьи