|
Сказка о золотой рыбке
Однажды старик пошел на рыбалку. К ней он основательно подготовился: пробил разрешение у жены; продал колесо от трактора "Беларусь" и на вырученные деньги купил бутыль самогонки; плюс к этому затарился закусью, чтобы ужо собрать полный комплект опытного рыболова. Придя на речку Хилую, которая протекала аккурат под окнами крайних домов деревни Гадюкино (родной обители старика), он направился к своему любимому месту рыбной ловли. Спустившись по крутоватой для его разбитых ревматизмом ног тропинке, Василич (так его называли кореша) прошагал версту, и расположился под старой ивой, что давала благостную тень и скрывала рыбака от пронизывающего пространство и время взгляда старухи, имени которой, увы и ах! история не занесла в свои анналы.
Червяк, пронзенный крючком, закинут в мутноватую воду, которая практически незаметно для взгляда текла справа налево, и забирала выше по течению в себя сливные воды местной АЭС. Хоть ученые и градоуправители и утверждали на все лады, что де вода со станции проходит такую очистку (они говорили так: такУю очистку), что нИкакая радиация там не остается, но в Хилой с той поры, как лихие комсомольцы отгрохали АЭС, стали вылавливать двухголовых бычков и прочую нечисть. Но Василичу не был важен улов, ему был важен сам процесс. А процесс что называется пошел, и пошел в правильном направлении: самогон наполнил любимую стариком тару - граненый стакан образца прошлого века выпуска фабрики "Самтыстеклодув"; сальцо, отрезанное щедрой рукой, легло толстым шматком на черный хлеб; лучок со своего огорода зеленой добавкой примостился тут же; а два сваренных вкрутую яйца дополнили нехитрый, но крайне соблазнительный натюрморт. Старик не стал мудрствовать лукаво, и махнул первую без тоста. Огонь потек по нужным трубам организма и их старенький обладатель от такого допинга крякнул, и захрустел луком, и зачавкал хлебом с сальцом, и разбил одно яйцо, и посыпал его крупной солью. За сим приинтереснейшим занятием, он совсем выпустил из виду поплавок, но тот стоял на воде как стойкий оловянный солдатик и даже не думал дергаться.
Вторая доза огненной воды проникла в организм Василича спустя n-цать минут по местному времени. И мир стал светел и чудесен, наполнился смыслом и необычайными звуками, добрые звери стрекозы стали как-то по-особенному красиво рассекать воздушный простор родимой стороны, а мухи, наоборот, стали незаметнее и меньше. После третьей, старик достиг гармонии и перестал различать внутреннее и внешнее, важное и неважное, правильное и неправильное, черное и белое, плохое и хорошее. Однако краем глаза он засек отсутствие наличия в поле его уже небинокулярного зрения такой субъект материального мира как поплавок. Он не стал размышлять на всякие заумные темы, вроде: не перешел ли поплавок в мир абстракции, или еще чего похуже, а не долго думая резко подсек сильной еще рукой. Точнее это он думал, что подсек. На самом же деле лишь плавно вытянул на свет божий леску с грузилом и крючком, на коем болталась золотистая рыбешка.
- Это еще что за невидаль? - спросил сам себя старик, но не смог сам себе он ответить. - На красноперку, кажись, не похожа. Нет, точно не красноперка… - он повертел свой улов и так и эдак, но подслеповатые глаза совсем отказывались определять породу рыбины, а также ее вес и рыночную стоимость с учетом НДС.
И тут случилось страшное. Рыбка заговорила человеческим голосом.
- Отпусти меня, старче, и я выполню любых твои три желания, - сказала она на немного старинном русском языке.
- А ты случаем не белуга? - спросил Василич, имея в виду белую горячку.
- Нет, я настоящая золотая рыбка, - ответила рыбка, подумав, что белуга - это название ее далекой и громадной сестры.
- Мне уже ничего не нужно, даже второго пузыря. Но моя старуха вечно меня пилит, купи то, купи сё, а пенсия-то наша сама знаешь, с гулькин… - старик из вежливости не стал продолжать. - Ну так я со старухой со своей того… посоветуюсь и скажу тебе, что ей надобно.
- Ладно, - сказала рыбка и вздохнула с сожалением (она знала коварный нрав старух).
- Тады плыви с Богом! - старик кинул золотую рыбку обратно в мутные воды реки Хилая и стал собирать свой нехитрый рыбачий скарб.
- Только помни: любые три желания! - крикнула ему вслед рыбка.
Старик ничего не ответил, лишь рукой махнул - мол, понял, понял. Путь до дома был труден. Мир раздваивался и кружился вокруг Василича. Свет мерк в его глазах, а в следующие мгновение уже вспыхивал в них какими-то непонятно-яркими цветами, явно принадлежащими к палитре не среднерусской полосы. Серые тени бежали и туда и сюда, путая своими причудливыми движениями старика. Наконец, он выбрался на центральную и единственную улицу деревни Гадюкино (называлась сия узкая и кривоватая улочка довольно претенциозно: Македонская), и вляпался в коровью неожиданность.
- Блядь! - только и мог сказать Василич.
С неба стали падать голые девки…
ГУВД МВД г. Москвы сообщает: "Из столицы в неизвестном направлении скрылись все проститутки. Исчезли и те, что работали на милицию и ФСБ. Сутенеры сложившимся положением обеспокоены. Нынешнее местопребывание Ночных бабочек - невыяснено…" В более живых красках эту же информацию давали желтые газеты и одноцветные с ними СМИ непечатного формата. Только день спустя от председателя колхоза "Светлый путь в такое же будущее", который мирно умирал своей смертью на просторах вокруг деревни Гадюкино (имеется в виду колхоз, а не председатель), поступило экстренное сообщение, гласящее в переводе на цензурный язык: "Спасите, помогите! Нужна срочная гуманитарная помощь. Имеется в наличии огромный запас неодетых барышень, неподдающийся учету и прокормке на выделенные бюджетом средства."
Президент дал указание разобраться. Но его просьбу так и не смог удовлетворить ни один из самых ушлых аналитиков (дело оказалось запутанным даже для несредних умов). Василич же получил по шее от своей благоверной за то, что пришел в дом никакой да еще и привел с собой ватагу обнаженных бесстыдниц. Ватага была быстро рассеяна мозолистыми старушечьими руками, держащими ухват наперевес, и конницей в лице (даже правильнее будет сказать в морде) свиньи Хавроньи.
Проспавшись и придя в себя или наоборот (история не знает подробностей) Василич долго обсуждал с умными головами из соседних домов неожиданное счастье (обилие голых барышень) и выдвигал разные теории о его происхождении. Да, не каждый день можно увидеть столько обнаженных прелестниц, прямо не выходя из собственной избы. Но и созерцание прелестей натуры было связано с определенными трудностями: в большинстве своем мужики были семейные, и натерпелись террора со стороны своих лучших половин за то время, пока девиц не эвакуировали спецотряды ОМОНа. Самого энтого Омона потом тоже пришлось разыскивать и эвакуировать. Короче бодяга растянулась на две недели, а в Москве капусту за продажную любовь в это время рубили непрофессиональные жрицы Эроса.
- Слушай, а что бы ты пожелала, если бы в твоих руках была волшебная палочка? - спросил однажды Василич свою старуху.
- Это твоя что ли? Да твоя палка уже не способна на чудеса!.. - и понесло старуху в дебри идиоматических выражений свойственных рабоче-крестьянской филологической прослойки общества.
Из сумбура и бреда старухи Василичу удалось нацедить лишь словосочетание: "стиральная машина". Решив, что этот чудоагрегат он может попросить у золотой рыбки, старик, не долго думая, направился к Хилой. Но видимо карма его была замутнена нуждой о мирском, так как спокойно до места обитание золотой рыбки он дойти не смог, точнее он почти дошел, но споткнулся о выступающий из песка корень какого-то нехорошего дерева и… покатился аки престарелый колобок с крутого берега прямо в холодную воду. Оклемавшись на мокром песочке (до воды слава Создателю он не докувыркался), Василич ощупал по очередно свои члены и убедился, что все они целы и невредимы, только болят и вопят о справедливости. Не подумав о последствиях, старик от души молвил:
- Блядь!
С неба стали падать голые девки…
На этот раз Василич уже не терялся, а предложил одной голой особе выгодный бартер: вполне новый халат, на стриптиз и кое-что еще. Голая особа немного поломалась, но положение её (она заныкалась в хлев) было, мягко говоря, скользким и выбирать не приходилась. На самом интересном месте весь кайф старику обломала старуха, которая, видимо, обладала нечеловеческой интуицией, или сверхдетукционными мозгами, или видела как энтот рентген (может быть даже и лучше), ибо нашла своего муженька в непрозрачном хлеву, как будто это была стеклянная оранжерея. Короче Василич получил по шее…
В третий раз пошел старик к рыбке… Он уже спустился с крутого берега Хилой и даже не споткнулся о тот злополучный корень, но какое-то нехорошее предчувствие всколыхнуло его душу и никак не давало спокойно двигаться дальше. Он плюнул на песок и стал карабкаться обратно. Подходя к родимой хате предчувствие нехорошего переросло в навязчивую идею большой беды. Открыв калитку, запыхавшийся Василич вихрем пронесся по двору и вбежал на крыльцо. Тут силы покинули его, и дверь в избу он уже открыть с наскока не смог. Но тут он услышал голос своей старухи, доносящийся со стороны огорода. Так и не открыв дверь, старик обогнул избу и увидел следующую принеприятнейшую картину: его благоверная мило болтала с местным ловеласом дедом Прохором. И она при этом еще и улыбалась! И дед Прохор тоже улыбался! Нет, смотреть спокойно на такие непотребные дела Василич никак не мог. Он в сердцах выдохнул:
- Блядь! - больше старик в сложившейся геополитической обстановке сказать ничего не мог.
С неба стали падать привычные уже ко всему голые девки…
|
