|
Понторез
1. Рюмка абсента
Понторез зашел вечером в клуб. В шикарный клуб. В клуб с претензиями. Ведь даже швейцар при входе имел собственную домработницу - а это шик, шик. Впрочем, шикарный и претенциозный - понятия относительные. Для кого-то этот же клуб - обычной гадюшник мутной воды, ведь в нем часто тусовались звезды, звездочки и звездульки, а также фанаты, фанатики и фанатульки. Далее по категориям. Золотая молодежь клубилась и разлагалась тут же, другими словами, период полураспада золотой молодежи составлял пренебрежительно малое по сравнению с вечностью время. Присутствовали съёмные девочки и девчоночки, они только и ждали, когда их наконец снимут и оттра… точнее, они ждали счастья, но еще не понимали, что счастье и секс часто не идут друг с другом рука об руку. Разумеется, в клуб подъехали и люди серьезные, они честно днем воровали деньги и вечером вынуждены были расслабляться от трудов праведных бильярдом или рулеткой, наркотиками или алкоголем, или - на крайний случай! - съёмными девчонками. Профессионалки заблаговременно оккупировали точки дислокации. Бармены смешивали, стриптизерши разоблачались, попс дивы выдавали попсу, блястючие мальчонки выдавали ту же попсу но уже другим местом. Светомузыка играла, аудиозвуки мельтешили перед глазами, низкие частоты пробивали телеса людей с частотой десять герц и ниже, но это мало кто себе мог представить абстрактно. Другими словами, это был клуб достойный того, чтобы в нем малость нарезали понтов. Так как Понторез был абсолютно свободным везде и всюду, но в то же время ограниченным собственным внутренним свойством нарезать понты также всюду и везде, то он этой возможностью незамедлительно воспользовался.
Контроль лица и кредитоспособности Понторез выдержал, но пока не пытался навести шороху- рамка металлоискателя слишком мелковатое место для этого, опять же время еще не подходящее: до 12 ночи оставалось три минуты с копейками, вот перевалит за полночь - тогда самое то! Прищур чуть раскосых глаз - оценка обстановки, ухмылка - чтоб просто была, вот теперь можно и двинуть. Понторез пришвартовался к барной стойке. Другой бы на его месте сделал это просто: подошел (пешком) и сел (задницей). Но истинный понторез даже из простого движения сможет выжать некоторое количество понтов. Благо, в это время мимо него проходил один (не путать с Одином) телеведуший, его рейтинг зашкалил все мыслимые пределы, он вел различные по пошибу телепередачи на разных по охвату телеканалах, забивал теледеньги мощным телемолотком с остервенением Телестаханова, но в чем ему нельзя было отказать - это в таланте, и это в какой-то мере оправдывало то количество теледерьма, что он перелопачивал и вываливал на глаза и уши телезрителей. Кроме этого он снялся в нескольких содержательных, но безыдейных фильмах, где играл в основном злодеев. Такая сложилась мода в данной стране (федерация) и в эту эпоху (постмодернизм): в качестве образца для подражания злодеи более востребованы. Рядом с телезвездой жалась стайка телохранителей (они-то уж точно не были телелюдьми), стайка "телаг" ограждала мотыльков несовершеннолетнего возраста и преимущественно женского пола от ожогов об телезвезду - но это во-вторых. А во-первых, "телохраны" ограждали телезвезду от малолетних маразматиков (всё относительно в этом лучшем из миров).
[Минздрав предупреждает: излишняя близость со звездой без соответствующего скафандра может пагубно сказаться на молодом неокрепшем организме, особенно ослабленном действием алкоголя, наркоты и никотина.]
Понторез, не откашливаясь (незачем: он не курил), достаточно громко и четко выкрикнул фамилию телезвезды и присовокупил к ней такую "не эпитафию":
- … своих не узнаешь?
То ли Понторез крикнул все же не достаточно громко, то ли телезвезда находился в измененном сознании, то ли тоже решил нарезать понты, но он (именно он, потому что точно не она) на зов не откликнулся. Для понтореза-новичка такой оборот событий мог бы выбить почву из под ног, но Понторез не был новичком. Он легко оседлал банкетку и кинул барменше дружелюбно:
- Здравствуйте! - широкая улыбка, взгляд в сторону телезвезды, поясняющий тон: - Зазнался совсем, сука такая, земляков не узнает уже.
Барменша посмотрела на Понтореза осуждающе, она ежедневно по будням смотрела дневные повторы ток-шоу со звездой и была очарована его обаянием по самые фибры души. Но тут глазки ее широко открылись и было отчего им так сделать: телеведущий развернулся, подошел к Понторезу и гаркнул тому в ухо:
- Зазнался! своих не узнаешь?
Они крепко пожали друг другу руки и Понторез сделал заказ:
- Две рюмки абсента.
- Я не пью этого пойло, - уведомил телезвезда Понтореза.
- За встречу, - Понторез как будто и не слышал последнего пассажа земляка. Лихо одними пальцами он взял две рюмки с барной стойки, и одну из них протянул телеведущему, тот махнул и тем самым подписался: за свои слова он не отвечает (но это ему и не надо, он же не дервиш какой-нибудь).
Понторез тоже махнул, со смаком, с чувством, с расстановкой, абсент он закусил рюмочным стеклом. Доел рюмку и улыбнулся барменше. Та несколько пришла в себя после всего случившегося хоть и по ту от нее сторону барной стойки, но все-таки слишком рядом, чтобы остаться холодно корректной, и произнесла заученный текст:
- Разбитая посуда войдет в ваш счет.
- Какая посуда? - наклонясь к барменше, спросил Понторез и сотворил искосый взгляд, который точно попал в цель. Его харизма в сей момент цвела и пахла, обволакивая слабые души пеленой собственного волеизъявления, и уводила в мир, если не иной, то точно другой.
- Рюмка. Вы должны заплатить за рюмку.
- А где она обозначена в меню? - Понторез стал пробегать глазами строчки меню. - Ее здесь нет.
Прилетевшая Зеленая фея тоже покачала головой: в меню стеклянная рюмка действительно никак не была обозначена.
- За разбитую посуду клиент должен заплатить, - почти как магнитофон вещала барменша.
- Но я ничего не разбивал. Позовите менеджера, я вижу вы некомпетентны в этом вопросе. - Понторез сделал полуоборот и обратился то ли к шлюхе, то ли к жене "волшебника" (не настоящего, конечно, а так бизнесмена или бандита, короче человека действия, однако весьма состоятельного и в этом смысле способного творить определенные чудеса): - Как вас зовут, барышня?
- Марина.
- Три рюмки абсента! - сделал заказ Понторез, потом раздал две из них Марине и телезвезде. - Ваше здоровье, обольстительница мужских сердец!
Понторез поднял рюмку за Марину, троица выпила. Марина поморщилась, звезда махнул рюмку как и подобает джигиту, Понторез удовольствие растягивал, смаковал, закусил напиток он вновь самой рюмкой (съел ее также без остатка). Тут подошел менеджер или существо очень на него похожее (вовремя или не вовремя - это вопрос открытый). Барменша вкратце объяснила ситуацию. Менеджер со своих позиций оценил ее же, ситуация вырисовывалась вот какая: неизвестное лицо пило абсент с женой "волшебника" (пусть этот "маг" останется инкогнито) и телезвездой, данное лицо заплатило за абсент, но не заплатило за две рюмки. Рядом могли находиться скрытые камеры (не только у психов есть паранойя), посему менеджер выбрал политику вежливости и толика-рантности:
- Вы можете есть рюмки, но должны за них заплатить.
- Еще три рюмки абсента, - заказал Понторез и оплатил всё (в абсентовом смысле этого слова) купюрой бессдачной.
Зеленая фея стала кидать сахар в огонь и зеленая полынь таким образом смешивалась с белым рафинадом. И снова содержимое маленьких тазиков из стекла оказалось в человеческих глотках. И снова Понторез закусил абсент рюмкой.
- Теперь вы должны заведению за три рюмки, - вежливо, но уже не равнодушно произнес менеджер.
- Почему?
- Потому что вы их съели.
- Но их нет в меню. Я заказ рюмку абсента, я заплатил по прейскуранту, я съел рюмку, она оказалась у вас съедобной. Пока никаких возражений?
Возражений у менеджера не было (пока).
- Вы утверждаете, что я должен заплатить за рюмку. Но ее стоимости нет в меню.
- За разбитую посуду вы должны заплатить, это записано не в меню, а в инструкции.
- Я ничего не разбивал. Если я что-то разбил, где осколки? Их нет. Если я что-то украл, например, рюмку, то можете меня обыскать, вы не найдете похищенного с корыстной, клептоманской, фетешистской или какой другой целью. Я рюмку съел, потому что она съедобная. Но поскольку в вашем меню она отдельной строчкой не обозначена, то я подразумеваю, что ее стоимость входит в общую стоимость рюмки с абсентом. Поэтому я ничего вам не должен. Когда я покупаю мороженное, я плачу за мороженное, но и за упаковку мороженного я тоже плачу автоматически, дальше я съедаю мороженное и могу съесть упаковку, то обстоятельство, что другие не едят упаковку в данном случае не является определяющем фактом. Можете поработать головой и понять, что аналогия мороженное-абсент полнейшая и точнейшая, не требующая дальнейшего разъяснения. Короче, нечего тут прецеденты разводить! Или у вас есть возражения?
У менеджера не было возражений по содержанию, но по форме он вызвал охрану.
- Опаньки! - сказал Понторез, увидев охранника. Какого ты вероисповедания, малыш?
- Я православный, - против своей воли ответил охранник.
- Тогда самое время встать на колени и помолиться, Бог ждет от тебя этого.
Охранник встал на колени и начал молиться, иногда он кланялся и стучал лбом об пол. Менеджер начал потеть, телезвезда и Марина - улыбаться, охрана звезды - топтаться на месте. А Понторез продолжал нарезать понты:
- Еще три рюмки абсента.
Как маленькая пичужка зачарованная змеей, барменша приготовила еще три рюмки - превосходного, надо сказать - абсента. Зеленая фея улыбалась и задорно кидала в зеленое пламя новые кубики сахара. Полнехонькие рюмки не долго простояли на стойке и спустя малое время были опорожнены, одна из них - съедена.
- Четыре, - почему-то вслух сосчитал менеджер.
- Молодчина! До четырех ты мыслить умеешь. Что, опять я должен что-то вашему заведению? - одна из бровей Понтореза чуть дернулась в высь, так мотоцикл встает на козла, в порыве взмыть в небеса, только с этой метафорой одно было плохо: мотоцикл - по крайней мере, обычный мотоцикл - не может летать, а бровь Понтореза без всякого сомнения (сомневающихся просто не наблюдалось в обозримом секторе пространства) летать могла, причем бесконечно далеко и бесконечно быстро.
Еще двое охранников притопали и стали молиться (не сразу, после разговора с Понторезом). Одни из них по направлению на восток. Кто-то все-таки вызвал-ка телевезиощиков-де. Понторез посчитал уместным несколько увести реальность в стан литературной полуклассики и поприветствовал работников камер и микрофонов в стиле Остапа Бендера:
- Привет, шакалам объектива и гиенам цифрового формата!
Дальнейшее банально, как расщепления атома: телезвезда позировал и юморил, Марина просто позировала (муж ее потом за это "кривляние" пред камерой отметелит до реанимации), Понторез старался быть незаметнее и срывал виртуальные очки с не менее виртуальных гвоздей, клубные охранники молились, охрана телезвезды создавала мускулатурный фон. А уж когда звезда с Понторезом, обнявшись, стали исполнять песню "В детском саду скоро будет Новый год!" (Марина при этом выдавала на гора что-то среднее между цыганочкой и ламбадой) всем телезаинтересованным стало ясно: сегодняшние светские новости удались! А некоторые непросветленные личности уяснили наконец для себя, что кое-кто за семь… уже восемь рюмок не заплатит. Не заплатит никогда. Глядя на это всё целокупное безобразие, Зеленая фея хохотала до дрыганья ножек.
<<<на ё@Моё
|
