|
Пятка деда Иртты
Прогноз погоды - это важно. Особенно в горах. Тут же как: пошел через перевал караван с грузом дорогим… с грузом даже более чем дорогим - очень дорогим для многих… грузом слегка или даже совсем противозаконным... конечно, пограничники о нем знают, но не препятствуют… потому что с ними поделились… и вот караван застава пропустила, но пропустит ли его погода? Вопрос. Кто даст на него ответ? Всякие там спутники, что загаживают космические орбиты? Да они в эту горную глушь нос свой не суют. Они же важные, с объективами дорогущими, со всяким штуками умными и сложными внутри, они за глобальным слежку ведут: за ядерными ракетами, ну, может, еще чуток на заголенных теток заглядываются, что греют на пляжах свои томные и не очень телеса. А груз тем временем ждут, о нем волнуются, его судьба отслеживается… но до гор, там все следы теряются и можно лишь уповать на то, что с погодой всё будет хорошо.
А бывает и так: едет через перевал очень важная персона или даже две очень важные персоны, бывает, что и три едут пьяные в сапожников, но тогда уж совсем держись! Пограничники им шлагбаумы открывают, честь отдают, девушки хлебом-чачей кормят-поют, но честь не отдают. В горах с этим строго: если любишь - женись. И даже очень важная персона может остаться в горах навсегда. Мало ли - лавина сошла и фьють! Так что девчонок местных даже очень важные персоны не трогают (в плохом, не горном смысле этого слова). Да и некогда же им, персонам очень важным, на горы смотреть, смотреть с высоты гор, любоваться на цветущие эдельвейсы, им же надо отсюда - туда и быстро. А пропустит ли их погода? Вопрос.
Но и так бывает: пограничникам надо границу охранять, а тут вылазка с сопредельной стороны. Причем прут через границу в неположенном месте исключительно бандиты матерые. Их же нужно немедленно уничтожать согласно самому главному приказу самого главного. А как, если не понятно что будет с погодой ночью. А если мороз? буря? метель? лавина еще может сойти…
В общем, много кому нужны точные прогнозы, но мало кто это может сделать. Хотя, есть дед Иртта, но о нем чуть позже… а пока про железяки. Приборы, вроде бы, специальные есть, мете-те... теме-ме... метеорологистские или как их там. Может, поставить на этой… приличной высоте будку с чувствительной техникой и пусть прогноз дает. Об этом много говорили, еще больше шутили, но спустя годы всё же сподобились в жизнь претворить замысел.
Вот тогда и появился конкурент пятке деда Иртты. До этого только она решала судьбы людей и их добра, что жили в местности этой красивой или просто пересекали ее, стараясь кто сделать это быстрее, а кто и медленнее, в зависимости от цинизма и мера возвышенности души, проходящего этими тропами. Но обо всем по порядку. Прежде чем внимательно разбираться с самой пяткой, надо познакомится с ее обладателем... хозяином... скажем так: вечным пользователем. Дед Иртта был дедом уже тогда, когда многие из нынешних отцов семейств еще под стол пешком ходили. Как ему удалось дожить до возраста такого? Этот вопрос требует отдельного разбирательства.
Рецепт долголетия от деда Иртты: не более одной бутылки вина в день, не более одной девчонки в день (сейчас-то Иртта лишь улыбается, когда босая горянка с развивающимися косами проносится мимо него, сидящего на лавке у дома, а вот раньше бы... но и по улыбке этой одной, спрятанной в белые усы и бороду, можно представить такое, после чего потянет в горы, к местным девчонкам...) продолжения рецепта долголетия от деда Иртты: не более трех трубок выкуренных за день, не более одного чана похлебки в день. Похлебка местная славилась тем, что согревает замершего, насыщает голодного, раздобревает злюку, веселит унылого, молодит старого, усыпляет младого. Как приготовить такое чудо кулинарии? Легко, надо собрать пыльцу феи озера Серебренное... как, вы не встречали ее никогда? Тогда вам нужно в горы, в те самые. Там у деда Иртты спросите куда и сколько раз сворачивать.
Но кроме своего почтенного возраста и непререкаемого авторитета (шутка ли, он помнил все приметы, все поговорки, все байки и прибаутки двухсотлетнего шматка времени) дед Иртта обладал еще пяткой. Пяткой замечательной во многих отношениях (не одно столетие носила она своего хозяина и не сносилась), но особенно в одном: она могла предсказывать погоду. Раскладка тут такая:
Когда пятка ноет - будет свирепый ветер перевал лизать.
Когда пятку колет - к морозу лютому.
Когда пятка преет - облака на горы ливни выжмут не скупясь.
Когда пятка чешется - погода обманная, надо выждать, чего она (пятка) там дальше предскажет.
Когда пятку ломит - на перевал не соваться, и лавина может придавить, и просто камнепад, и всё вперемежку и много, короче, время наступает крайне неподходящее для всего, что за пределами надежного дома находится.
И эти ощущения, предшествующие наступлению будущего, местный люд знал наизусть лучше, чем молитвы и курс, по которому относилась местная валюта к валюте неместной.
Разумеется, не всегда ноющая пятка - это точно свирепый ветер, иногда это просто ноющая боль в пятке. Не всегда покалывание пятки - это точно лютый мороз, иногда это просто покалывание пятки. Не всегда чешущаяся пятка - это обманная погода, иногда просто ее надо помыть (пятку, а не погоду). Но если люди поверили в примету пятки деда Иртты и не пошли в горы, а напасти, пяткой предсказанной не было, - они посмеются да забудут. А вот когда пятка деда Иртты колола, альпинистом, которые приперлись из далека-далёка, об этом сказали. Те посмеялись. Тогда местные примету разъяснили, а те все равно в горы полезли и там все померзли - сей факт на десятилетия в людской памяти отложился и много-много-много раз на него ссылались. И это только один пример, а сколько их было на протяжение более чем столетних наблюдений за пяткой? Немыслимое количество случаев! И все они лили воду на мельницу авторитета деды Иртты - предсказателя погоды. Если бы давали премии самым точным предсказателям погоды, то деда Иртту бы выдвинули на соискания, более того: он бы эту премию получил - так ему верили. К слову, один из тех альпинистов из далекой и загадочной страны Европа выжил, почернел только весь, да почти всех пальцев на руках лишился, как и ног до колена, но все-таки живым его обратно в Европу отправили. Обещал вернуться. Чудные однако люди в тех краях живут.
Раньше Иртты с его пяткой местным было достаточно для прогноза погоды. Он сидел на лавке день-деньской и улыбался. Улыбался солнцу, когда было солнце, улыбался тучам, когда были тучи, улыбался дождю, когда был дождь, улыбался снегу, когда был снег. Улыбался птицам, собакам, козам и… каждому любопытному мог сказать, как чувствует себя пятка. И уж дело спросившего - верить или не верить. А теперь? Возвели мете… теме… нужную для предсказаний погоды научных будку. И завезли в нее аппаратуру. И… а вот этого местные не ожидали никак: в горы вернулся блудный сын. О нем, конечно, вспоминали, но никто не думал, что он вернется, да не просто вернется, а будет сидеть в будке, да не в простой будке (хотя и простых будок в горах отродясь не бывало), а в будке с приборами, которые должны по разумению начальства пограничного и очень важных персон погоду ловить в научные тенета.
Джуба с такой же как в детстве курчавой и не послушной никакой гребенке шевелюрой прибыл. Было замечено: что он улыбался, и в улыбке этой широкой блестело два золотых зуба, что в шевелюре его непослушной белело немало седых волос, что он до сих пор не женат, что он такой же не от гор сих человек. Он и раньше чудил, а тут уж развернулся на славу. Как засел в будку так и не вылезал оттуда неделю. А потом еще маленькие будки вблизи большой и в далече от нее соорудил. А чего он там внутри делал - непонятно. "Колдовал" - как говорили в селении.
Так и получилось, что Джуба с приборами стал конкурентом пятке деда Иртты. Началось негласное соревнование в точности прогноза погоды. Джуба регистрировал множество данных, обрабатывал их и выдавал прогноз, который… никто не читал! От этого можно было сойти с ума. Джубу успокаивали:
- Зачем мучился, а? Пятка деда Иртты ныла. Мы знаем, что будет сильный ветер. А сколько он метров-шметров в секунду… ну зачем это нам? Итак ясно, что глаза режет, с ног валит. В горы идти нельзя.
- Не говорите мне о пятке! - стала любимой фразой Джубы.
В глаза ему никто не смеялся. Но как уж совсем не смеяться, если про пятку деда Джубы в селении говорит каждый день каждый житель да не один раз. А Джуба как услышит про нее, так вскакивает, как ужаленный, рвет на себе волосы, причитает. Убегает в свою будку, колдует там. Ему предлагали вино - отказывается. Пробовали обижаться на такое - говорит, что не пьет совсем. Ладно, пусть будет такой - решили селяне и больше старались к Джубе со своими благими порывами не лезть.
А Джуба мучился. Да, нелегко, когда дело всей твоей жизни натыкается на риф, на преграду, на барьер. И ладно это были бы действительно подводный риф, неодолимая преграда, бесконечный барьер, ли наконец просто высокая стена - но ведь это обыкновенная человеческая пятка. Тьфу!
Джуба и так проводил с приборами много времени, а в тоске великой так вообще засел за свои гигрометры, анемометры, осадкомеры и термографы так, что даже на еду и сон времени почти не оставалось. Круги под глазами у него появились, зато приборы блестели так, как никогда не блестят даже на атомных подводных крейсерах.
Всякий прибор он же что? он ласку любит, даже простая стрелка компаса без должного обращения к себе и заботы будет врать и показывать не туда, куда надо, а дурь всякую. Аппаратуру надо холить, лелеять, за ней надо ухаживать так, как не ухаживаешь за девчонкой (это правило не для всех), ее нужно пестовать, тогда она ответит тебе верными показаниями.
Рота подъем! Ну-ка что там у нас в строю… Джуба осматривает ряды своей армии:
Анемометр парит над будкой на высокой мачте, пусть крутится там и наматывает обороты - он смазан и проверен, он не подведет и сообщит, какой силы дует ветер.
Воронка осадкомера надежно притаилась наоборот - внизу, ее не сдвинуть, не поколебать, она соберет осадки и их можно будет измерить, а то падают и падают неучтенными.
Тонко отградуированный термограф учует инфракрасное излучение объектов, подлежащих наблюдению.
Волосной гигрометр регистрирует относительную влажность воздуха. Внутри него притаился обезжиренный человеческий волос, он то и сообщает влажность своим удлинением или укорачиванием от эталонной длинны.
Такой вот парад самопишущих приборов. Да еще компьютер для регистрации и передачи данных в сеть (лучше не объяснять местным что это такое и зачем нужно).
Вроде бы всё в порядке. Всё как и должно быть, даже лучше - в порядке идеальном. Данные регистрируются, заносятся куда надо, обрабатываются, сохраняются… Но Джуба не был бы Джубой, если бы не выдумал свой прибор. Не разработал свою методу. Не вырастил своего конька. Джуба замыслил осуществить почти невозможное (как вечный двигатель) - научиться предсказывать землетрясения. Это не только было полезно в масштабах всей Земли и в перспективе спасло бы тысячи или даже миллионы жизней, но - и это было самым главным для ученого-романтика - землетрясения пятка деда Иртты предсказывать не умела!
Метод Джубы был прост как всё гениальное. Той иглой компаса, которая бы недвусмысленно указывала на приближающееся землетрясение являлись одноклеточные простейшие Парамециум коадатум-ара. А как бы шкалой с румбами - раствор агар-агара. Это водоросль из далеких стран, сваренная и при охлаждении дающая прозрачным одноклеточным такую среду, в которой они вынуждены были пробивать себе туннели. Туннели ведущий в никуда из ниоткуда. Тупиковые туннели. А у любого тупикового туннеля есть два конца , два наглухо замурованных выхода. Вот парамеция плывет, ударяя ресничками, по раствору агар-агара. Вот он твердеет на глазах Джубы, сама парамеция этого не видит (у нее нет глаз), но чувствует всей своей "шкурой". Она бьется как рыба об лед… - нет, неудачная метафора. Как бесцветная субмарина, которая попала в гигантский аквариум-ловушку с замерзающей водой. Сил у одноклеточного хватает только на то, чтобы пробить себе канал и плавать в нем туда-сюда. Вот по этому движению туда-сюда Джуба и пробовал определить: когда в горах будет тряска. Он чувствовал - можно определить закономерность, выявить их казалось бы хаотических плоских танцев парамеций драгоценную информацию. Штука тут во в чем: клетка может упираться в конец туннеля и плыть назад задом наперед, а может, развернуться и плыть передом. Два варианта - масса возможностей. И глаза человека смотрели на это живой (в клеточном смысле этого слова) маятник: туда-сюда, туда-сюда. Но не угадывалась у Джубы, даже во сне - снилось, казалось, вот-вот ухватит самую суть закономерности… но не прозревалось. Многие парамеция были заживо сварены, многие застыли, поплавав отведенные им часы жизни в агар-агаре и были смыты в раковину, бессчетно их еще "плескалось" в питательном растворе. И всё без толку.
Джуба захандрил и о нем стали беспокоится. Особенно беспокоилась одна уже совершеннолетняя девчонка. И звали ее Надин… но ведь тут, в этой песне гор, неудачно переложенной на прозу равнин, речь идет не о любви Надин к Джубе, а о пятке деда Иртты. И к ней вернется следующий куплет песни.
И захромал вдруг Иртта. На ту самую ногу. И взволновались селяне. Но Иртта поначалу отшучивался. Но потом так больно ноге стало - что не до шуток. И повезли Иртту тогда в больницу…
- Гангрена, - веско сказал врач. - Надо оперировать.
- Пятку отрежешь, да?
- Всю ступню, боюсь, придется. Иначе, уважаемый Иртта, нельзя. Никак нельзя. Может дальше поползти. Коварная эта болезнь, - врач качает головой, прячет сильные руки, которые могут в скорости отрезать ту самую пятку.
- Мне немного осталось. Хочу с обоими ногами войти на небеса… или вниз… как получится. Но на своих двоих!
Врач было продолжил свои убеждения, но дед Иртта так на него сверкнул своими прозрачно серыми глазами, что тому пришлось умолкнуть. Иртту отвезли обратно в горы и…
Не уберегли!
И ушел Иртта в горы. Ушел один. Не уследили. А тут задул северо-западный. Сильный, до …-… метров в секунду. И метель с ним в обнимку явилась незваной. Многие мужчины ушли искать старика, но почти все вернулись - куда там идти, не видно не зги, не пройти, не найти, не спасти. Да не все вернулись. Джуба не вернулся. Он шел, полз, сжимал зубы и материл ветер и метель, а потом, когда становилась особенно невмоготу, хохотал и кричал:
- Что, не можешь сильнее дуть? Слабак! Я не боюсь тебя!
И полз дальше, а ветер злобился и метель хрипела, они пытались схватить непокорного человечка и скинуть в пропасть. Но только характер у них становился от неудач хуже и хуже - не получалось худое дело. А такой не похожий на горца Человек, как Джуба, пробивался в тьму, за пределы возможного. И дальше, дальше, дальше… "Сильнее не можешь что ли? Слабак! Я не боюсь тебя!" - раздавалось откуда, где не видно было нечего и катилось горохом эха по ущельям. В бессильной злобе ветер мог лишь заглушить этот глас. И свистел ветер и не мог схавать добычу…
И нашел Джуба Иртту. И отогрел. И заслонил от метели, ветра и наждачного круга метели.
А утром буран уже кончился.
- Зачем ты здесь? - спросил дед Иртта. - Я хочу умереть один. Срок пришел. Ухожу…
- Дедушка, признаю, твоя пятка лучше погоду предсказывает, чем мои приборы.
- Ага, понял, наконец! - и довольный дед, обнял своего правнука. И в его глазах снова загорелось желание жить. Он им всем еще покажет!
И с гор они спустились вместе. И гангрена у деда Иртты прошла. Ее выкинула из тела Вера, вместе с Духом, вместе с Радость от бытия. Неизлечимая зараза может кусать лишь слабого, разуверившегося в себя. А Иртта снова внутри был молод и горяч, он жил и улыбался каждому мгновению.
И тогда в селении стали праздновать. Просто стали праздновать, потому что дед Иртта выздоровел - но это как бы неофициально первые несколько дней и ночей, а потом уже и официальный повод подоспел: Джуба и Надин соединились в одном Счастье и одной Семье! И за них подняли много-много рогов с самым лучшим вином…
А когда мимо проезжали очередные очень важные персоны, их никто не заметил. Не угостил хлебом-чачей, только с высокогорной поляны слышалось смех и пение. И тогда спросили очень важные персоны (наверно, для кого-то действительно очень важные):
- Что случилось в селении?
Пограничники лишь пожимали плечами и загадочно улыбались в воротники теплых бушлатов.
- Пятка деды Иртты чесалась.
- И что это значит?
- С погодой возможно всё!
- Так ехать через перевал или не ехать? Где ученый этот, как его там… мы его сюда с аппаратурой посадили зачем? Пусть даст ответ.
- Он тоже пьет вино и тоже ничего не знает.
- Уволить к чертовой матери!
- Так, вроде, он уже уволился сам. Свадьба у него. Да и зачем тут метеостанция, ведь Иртта еще жив.
- Ох уж этот Иртта, придется в горы карабкаться, его поздравить.
И очень важные персоны полезли в горы. В горы, в которых сегодня возможно было всё и даже больше…
<<<на ё@Моё
|
