|
На берегу моря
На берегу моря лежал златокудрый мальчик, ветер колыхал его кудри и у внимательного наблюдателя создавалась впечатление, что ребенок просто набегался, накупался в сласть и прилег на белом песке отдохнуть. Однако в просветленную отечественную оптику было видно кое-что еще: ног у мальчугана не было. 125-миллиметровое орудие - подумал сержант. Глаза - они продолжения мозга и порой подмечают не совсем то, что им положено. Боец высматривал снайпера, который вот уже две недели действовал на этом участке фронта, до того неопределенном, что не то что в генеральном штабе, а даже лично батя-комбат их бригады не мог точно сказать, где кончается наша зеленка и населенные пункты (ранее известный курорт), и начинается варварская вотчина. Да, именно из 125-миллиметрового орудия и был выпущен снаряд, который лишил жизни и ног златокудрого мальчугана…
Перемигнувшись с Данилой, сержант пополз по кустам к полуразрушенному храму. Там они заговорили полушепотом, потому что привыкли говорить так и уже не выходили на нормальную речь вплоть до возвращения к своим. Глупость, конечно, но не более глупость, чем все остальное на этой войне.
- Насрали, командир.
- Осквернили. Срут просто так, а тут явно виден умысел.
Данила хотел было сказать, что ему всё едино, но промолчал, он и так знал, что сержант знает, что ему всё едино.
- Место здесь намоленное, его просто так не замараешь. Вернутся наши служители культа и наладят здесь и матчасть и духовное общение.
- Ага, а вот для них и растяжку приготовили.
Данила ловко обезвредил смертоносный гостинец. Пора было обедать. Уже часа два как пора. Разведчики разогрели на сухом спирту тушенку и гречневую кашу, их и порубали. Дикорастущий чеснок и щавель явились непредусмотренной генеральным штабом приправой к сухпаю. Начался артобстрел. Кто и по кому лупил знал, наверное, один бог войны. Зато освободилось время для дремы или пустой болтовни. Лучше всего между сержантом и Данилой шли разговоры ни о чем, то есть о бабах. О войне беседовать было глупо - она и так кругом. О футболе не поговорить - нет его покамест. Погода их каждый день испытывала, то зноем, то дождями, то кассетными бомбардировками, то напалмом. В общем климат не на языке оскомину набивал, а на холке проступал кровавыми мозолями. А вот бабы…
- Чего у тебя с Динкой? - больше для проформы, чем из-за любопытства поинтересовался сержант.
- Мания величия у нее. Сейчас крутит с офицером.
- С новым?
- Ну а с каким еще?
- Убьют его скоро.
- Такого убьешь! Все время в штабе ошивается.
- Там и встретиться с курносой. Не зря батяня ни часа ни полчаса там не проводит. Знает куда ветер дует.
- Может быть…
- А она?
- Королева! Теперь и не подойдешь. Цветы нарвал, так спасибо не надо. У меня, мол, уже есть. Этот притараканил. - Данила сплюнул, что в общем-то за ним не числилось.
- Не королева, а императрица. У нас не было королей, были императоры.
- Ну, мы двух курсов училища не кончали, как некоторые.
- А там про это и не было, там мы траву красили и сугробы обрабатывали лопатами под ровные параллепипеды. Книжки по истории я в детстве прочитал, много тогда по строчкам глазами мозолил. А ты Динке вот что расскажи. Императорам у нас жилось не шибко сладко. Поначалу кушаешь на золоте, плаваешь на личной яхте водоизмещением… как сейчас помню 4500 тонн, а потом к тебе приходят и ласково так просят отречься от престола и просьбу сопровождают штыками. Но даже и после отречения в покое не оставляют… возят туда-сюда под конвоем, а потом заводят в подвал и там расстреливают, а тех, кто не спрятался, штыками, штыками…
- Это чего, командир, фантастика?
- То, что Динка тебе даст - это фантастика, а это, брат Данила, грубая реальность.
- А когда это было?
- Да еще до второй мировой. После первой, кажется, на цифры у меня всегда плохая память была, если это не поллитра, конечно. Расстреляли не только императора, но и супругу его, и всю семью. Четыре или пять дочерей у них было. Малолетки и уже так ничего себе. Всех порешили. Мальчонка еще у них был болезный, наследник престола. У него была эта… гемофилия, тогда ее лечить еще не умели. Удариться коленкой, а потом мучается - кровь не сворачивается, а натекает в синяк под кожей…
- Гематому.
- Общение с медсестрой Людмилой для тебя не прошло даром.
- А дальше чего?
- Врачи его лечили, вылечить не могли. Тогда то ли шарлатан, то ли святой человек Распутин каким-то боком нарисовался и мальчонка или от его молитв, или от гипноза излечивался. Только не навсегда, а на время. Ну а потом Распутина замочили в проруби, предварительно постреляв и траванув цианистым калием, а про семейство царское я уже рассказывал.
- А я думал до третьей мировой золотой век был.
- Ага, а потом сразу весь такой вышел.
Несколько снарядов легли близко к храму. Пришлось некоторое время молчать.
- Командир, а может ты к Динке подкатишь? - Данила набрел разумом на мысль, поражающую своей новизной.
- Лениво.
- Вот поэтому ты и не женат, скоро полысеешь совсем, а еще не женат.
- Под каской или генеральской папахой все равно не видно.
- А может, замажемся?
- Данила, ты мне как брат, но истина дороже. Мы сейчас все под снайпером ходим. Так что спорить на девку не будем. А вот когда его найдем и ликвидируем, вот тогда и вернемся к теме.
- Заметано.
Артобстрел перерос в вялотекущую фазу. То есть убить могло, но уже больше случайно, чем злонамеренно. Разведчики снова вышли в зеленку и стали тщательно причесывать местность - усиленными биноклями взглядами пытались выявить из общего "зеленка" частное - "снайпер", количество 1 штука. Несколько часов и… ни хрена, ни ватрушки! Когда горизонт покрылся муаром, закапали в глаза лекарство. Помогало не то чтобы очень, но вроде становилось лучше. Или это психология задабривалась.
- А поскольку капать? пузырек какой-то новый.
- Ты инструкции уничтожаешь, тебе и виднее.
- Всё зло от них, как начнешь вникать про побочные явления, так лучше не знать вовсе. Говорят, от простого лекарства от спидика умереть можно.
- И от него умирают, и от виагры умирают, а у нас сейчас в основном от снайпера дубу дают.
- Поймаю, на ленточки порежу.
- Чтобы поймать, сначала обнаружить надо.
- А за что императора расстреляли, если он уже и так отрекся?
- Как всегда. Наши расстреляли ненашего. Или ненаши нашего, смотря что из истории тебе ближе. Вот мы снайпера стреляем, а он - нас. У кого прав на эту землю больше, трудно сказать и тебе и мне и, наверное, ему. Но он наших щелкает. А мы без зазрения совести его навеки успокоим.
- Или её.
- Да, или её. А может она ничего так себе дамочка и даже человек хороший. Очень может быть, что ранее на гражданке биатлоном увлекалась, а после войны, вполне вероятно родит хорошего человека…
Прилетели самолеты. Наши. Но они не знали точно где находится линия фронта, поэтому бомбили квадратами. В этот раз изрядная доля удобрений досталась нашему квадрату. Сержант и Данила сказали много добрых слов незнакомым асам в поднебесную канцелярию. И всё непечатно. И всё про себя. Или вслух. Слышно всё равно было только синкопу бомб.
Возвращение к своим. Троих… еще троих снял. А они снайпера нет… Все злые и оттого резкие и на словах и на молчании. И батяни нет - в соседнюю часть уехал, выбивать подкрепление или спирт или и то и другое. Потому только отоспались и снова пошли в рейд. Шли и были живы, но это не значит, что не на мушке…
Не хотел сержант туда смотреть, но глаза - они же продолжение мозга. На берегу моря лежал златокудрый мальчик, ветер колыхал его густые волосы… с этого ракурса - как живой. Только просветленная оптика она же всё показывает. Крабы… в мире животных… А сунешься туда с саперной лопаткой и с ней же останешься, только девять граммов в сердце прибавится свинца или в черепе появится новое украшение.
- А может он по воде уходит? Я тут про русалок подумал, может он или она не только биатлоном занималась, но и подводным плаванием. Поэтому мы его-ее вычислить и не могем.
- Данила. Ты, похоже, того, каменный цветок родил. Давай-ка вон на том обрыве обоснуемся и подождем.
Ждали они до заката. А потом совсем не по честному - из автоматического гранатомета - расстреляли снайпера в неглубокой речушке. Разрывы вспороли брюхо неглубокой реки до дна и выворотили ее наизнанку, чистая протока вспенилась и помутнела от сих до сих. Разведчики удостоверились, что труп снайпера имеет место быть, и глотнули спирта. До дна фляжки. Опьяненные больше удачей, чем горячительным, набрали оглушенных разрывами судачков. И пошли к своим готовить уху.
<<<на Рассказы
|
