|
Голос
Олег и Софья на поезде "Адлер - Казань" возвращались на историческую родину. Утомлённые солнцем, морем, нарзаном и чачей они были бронзовы от загара, ленивы от кутерьмы последних 14 дней, слегка прищуривались, потому что им так хотелось, и улыбались, демонстрируя белые зубы (свои, что важно). У Олега были завязки на РЖД, и поэтому им с большущей скидкой досталось блатное купе без верхних полок. А кончившиеся деньги в отпуске натолкнули пару на завтрак в виде лапши быстрого приготовления и самых дешевых сырков "Орбита". Только помидоры добавляли ярких красок в этот бледный натюрморт. Пока жёсткая лапша растекалась под массажем кипяточка, а специи неизвестной консистенции выбрасывали в купе желудкопомрачительные ароматы, Олегу захотелось пошалить. Он потрепал свою зазнобу за соломенную гриву волос и прошептал ей на ушко:
- Смотри-ка, а корни волос чёрные, значит, мозг ещё борется…
Блондинка ответила актом агрессии, одним укусом, не достигшим цели и хаотичными царапаньями. Неминуемо всё это закончилось бы сексом… да только вот голос раздался в голове: "дерни стоп-кран".
- Эй!
Но Софья не поняла, что всё серьёзно и продолжала поползновения.
- Ты слышала?! - Олег растормошил свою зазнобу.
- Чего?
- Голос ты слышала?
- Как ты меня третируешь? Конечно! - и она опять бросилась душить любовника.
Олег оторвал её от себя.
- Да нет. Не мой голос. Другой…
И тут Софья начала включать мозги, которые у неё работали быстро, иногда даже шустрее, чем у Олега.
- Мы сейчас говорим о голосе не моем и не твоем. Из соседнего купе?
- Не знаю.
- И что сказал этот другой голос?
- Дерни стоп-кран.
- И ты сейчас бросишь всё и пойдешь дёргать? - Софья облизнула губы.
Нарывается.
- Ну я не знаю.
Сомнения развеял опять-таки голос: "дерни стоп-кран", ровненько так сказал, без эмоций.
- Вот сейчас! Слышала?
- Нет, - Софья стала серьёзная-серьёзная. - Это был мужской или женский голос?
- Просто голос.
- У тебя или белая горячка, что странно, ведь мы пили вместе, а у меня её нет, или ты хочешь меня бросить ради какой-то малолетки. Тогда скажи мне это прямо, нечего голоса приплетать!
Темперамент, однако.
- Не гони волну!
Олег встал, открыл дверь в купе и пошел по коридору. Он знал, где находиться стоп-кран. Без рефлексии и, не ощущая, что совершает мега-подвиг, он сломал пломбу и дернул. Струя пара ударила, пмневматика зажала тормоза и раздался визг стали о сталь. Вагон дернуло, и длинная сосиска поезда остановилась.
Довольно быстро на горизонте появился возбуждённый начальник поезда. Его напор сдерживали обстоятельства: Олег весил 92 килограмма, он был высок, широк в плечах, трезв и абсолютно спокоен. Он никак не подходил под категорию "малолетний, прыщавый хулиган, которому захотелось пошалить". А ещё рядом плечом к плечу с Олегом стояла Софья и на её лице было написано: "выцарапаю глаза тому, кто обидит моего мужика!" Начальнику поезда не хотелось терять зрение, слух или другие органы чувств. Посему градус беседы был снижен. Прибывшие на место стражи правопорядка также оценили обстановку и составили протокол. Олег безропотно его подписал (штраф он решил оплатить, или не оплатить, видно будет).
На этом инцидент вроде бы был исчерпан. Да только вот позже на работе у Олега он всплыл колом. Работа серьёзная, а тут у сотрудника голос в голове. Не порядок. Сначала отправили к психологу. Больше всего он напоминал Троцкого. Такие же очки, борода клинышком. Он восторженно смотрел на Олега, не как на человека, а как на феномен, нуждающийся в каталогизации и занесении в пухлый том, который ляжет в фундамент науки психологии. Кстати, её здание строят на довольно неустойчивой почве из человеческого материала. Олег не закрывался, отвечал на вопросы подробно и обстоятельно, описывал картинки, что ему показывали, рассказывал про сны, про первый секс, про страхи, а вот про голос получилось сухо, но ведь он слышал его всего два раза в жизни и они не успели познакомиться как следует. Психолог улыбался, что-то записывал, что-то переспрашивал.
- 3 раза - это же замечательно! - восхитился он трехразовым сексом. - И не изматывает?
Олег пожал плечами. Ему было скучно. Очень далеко это всё было, как будто не с ним. Так же смиренно он лег на обследование в дурдом. На месяц. Он там быстро всем понравился. Таблетками его не пичкали. Он просто лежал, питался в столовой, ходил к докторам, которые собирали его анализы, снимали сигналы с мозга и занимались прочей важной и серьёзной деятельностью. Контингент в жёлтом доме подобрался разношерстный. Эпилептики пытались пронести бухло и расслабиться. Когда не получалось, или наоборот получалось чересчур они падали в коридоре и бились в припадках. Военкоматовские поголовно были здоровы, но косили от армии. Косили вяло, ибо сейчас не период Чеченских войн и от армии проще бегать или заплатить положенный сбор. Были и настоящие психи, куда же без них. Но по сравнению с теми, что на свободе гуляют, эти были тихими.
Софья навещала тогда, когда было можно, и тогда, когда было нельзя. За бутылку им предоставили в подсобку. Ну и что, что диванчик раздолбанный. Он был раздолбанный и до них, и неизвестно ещё скольким парам тут послужит.
По ночам, когда Олег не мог заснуть, он думал. Не думать не получалось. Но и думать получалось не очень. Замкнутый круг не разорвать. Вот дернул он стоп-кран. Ну и чо? Поезд остановился. А что было бы, если…
Олег и Софья на поезде "Адлер - Казань" возвращались на историческую родину. После вчерашней пьянки их мучил сушняк. Ладно ещё проводница поправила положение холодным пивком из запасника. Нахохлившиеся и недружелюбные они сидели в двухспальном купе и потягивали пивко.
- Может, ролтон заваришь? - сказал Олег.
- Надо бы, - согласилась Софья. - А может, ты?
Выдвигаться в холодный и равнодушный открытый мир коридора никому не хотелось. Они так и сидели в оцепенении. Ждали, когда пиво снимет жажду, тремор и сделает утро более светлым. За фоновым "тук-тук, тук-тук" раздался голос: "нажми стоп-кран". Олег мысленно ему парировал: "щас, разбежался!" И продолжал пить пиво. Встречаться с последствиями алкоголизма в виде белой горячки или бычьей трясучки ему не хотелось и он постарался их не замечать. Голос повторил: "нажми стоп-кран". Олег ответил ему внутренним безмолвием и допил пиво.
Бетономешалка везла скрепляющую субстанцию на одну из многочисленных строек города. А тут некстати переезд. А прораб торопит. Проскочим. Не получилось. Мощный движок не сдюжил и заглох. Попытки крутануть стартер ни к чему не привели. Цилиндры шелестели, но солярка не воспламенялась. Тут бы заднюю скорость врубить и попытаться аккумулятором провернуть колеса. Да только вот вес грузовика, плюс бетона… минус старый аккумулятор и малый заряд. Итого имеем многотонную преграду на пути поезда.
Точнее двух. Пассажирский "Адлер - Казань" первым напоролся на железный сук. Машинист сделал всё, что мог. Он экстренно затормозил, но гармошка поезда была слишком разогнана, чтобы остановиться до бетономешалки. Локомотив смял грузовик, колеса сошли с рельс и вагоны полетели налево. Прямо под товарняк. Этот был ещё длиннее и тяжелее и бетономешалки и пассажирского. Скорости и массы начали складываться и морщить стальные шкуры вагонов. Те скручивались в бананы и лопались, выбрасывая на насыпь людей. Пришёл черед цистерн, первая из их череды выдержала удар, помялась, но не разгерметизировалась, а вот вторая боком напоролась прямо на стык вагона, горючее хлынула, как рыба из распоротой туши кита. Искра родила неукротимый огонь. В пламя влетали следующие цистерны и место катастрофы превратилось в филиал ада. Переломанных и ушибленных людей накрывало пламя.
Олег с бутылкой полетел на диван. От удара выбило дух. Софья ударилась тяжелее, ей стена разбила нос и губы. Вагон завалился налево и дверь заклинило. Девушка стонала… и этот стон ранил Олега сильнее, чем стекло, которое он пытался выбить. Костяшки пальцев разбиты, окровавленными кулаками он все же раздолбал окно. Сначала в рваную дыру он вылез сам, потом вытащил Софью. Их опалило жаром. Волосы на головах загорелись. Закрываясь от пекла, они спрыгнули с вагона и побежали. Но пламя накрыло их…
Олег проснулся. Он лежал на продавленной кровати в сумасшедшем доме. Кровать стояла у окна, в нём по небу плыла полная луна.
- Спасибо, Бог! - сказал Олег, в груди было тепло, он жив и Софья жива!
- Пожалуйста! - раздалось с соседней кровати.
<<<на Рассказы
|
