|
Фон Барон и Змей
(автонепародия на рассказ "Маленькая девочка и Человек с ружьем")
Младшенький барон скучал, скучал давно и безнадежно. Его день рождение был уже завтра и у него наблюдался предднерожденческий синдром доктора Пилорамы (У-вялый-фактор третьей тяжести). От зеленой тоски мальчик решил скрыться на крыше фамильного замка (где и проживал вместе со всей бароньей семейкой), он часто туда залезал через слуховое окно чердака. Привычно открыв собственноручно сделанной отмычкой дверь на чердак, барон пробрался сквозь раритетный мусор и уже было хотел вылезти на крышу, но путь был закрыт - на подоконнике сидел долговязый парень и болтал ногами в джинсах.
- Что ты здесь делаешь? - спросил барон.
- Ты разве не видишь, я запускаю змея. - Ответил незнакомец.
Мальчик выглянул в окно, но не увидел ни змея, ни даже бечевку, за которую парень мог бы его запускать.
- Ты меня обманываешь - нет никакого змея!
- Это еще почему?
- Я его не вижу!
- А ты видишь электрический ток?
- Нет.
- А Бога или хотя бы ангелов, а луну днем, или хотя бы Антарктиду вечером? Не видишь, но значит ли это, что их нет?
Барон задумался. У него даже на лбу морщина появилась, похожая на первый признак интеллекта.
- Меня называют Змеем, потому что я запускаю з-з-змеев. А тебя я буду звать Фон Барон, потому что ты важен как бочка пятизвездочного коньяка, но наполнен ты совсем не даже не трехзвездочной амброзией, а лишь чувством собственной важности.
- Да как ты смеешь?!!
- Я сильнее, больше и тяжелее, еще вопросы будут? - Змей согнул руку и напряг бицепс, чтобы всё стало ясно и наглядно, - а короткая разноцветная майка никак не мешала лицезреть змеевские бицепсы, трицепсы и дельты, (наколки, кстати, тоже этого делать не мешали, из-за отсутствия таковых).
- Да я действительно барон, но что за тон?
- А стихи ты случаем не пишешь? - Змей резко поменял тему разговора, ибо обсуждать тон ему бы не хватило вежливого тона.
- Нет.
- Напомни мне, чтобы я задал тебе вопрос, на который ты ответил бы да.
- Ни в жизнь не напомню!
- Неужели?
- Да.
- Приплыли. Знаешь, наша с тобой случай напоминает мне ситуации описанные в двух книгах: "Малыш и Карлсон" и "Маленькая девочка и Человек с ружьем".
- Я не читал.
- Что именно ты не читал?
- Про девочку.
- Так почитай, вот тебе ссылка на сайт. Русский язык ты знаешь в пределах оскопленной программы твоей привилегированной школы?
- Что ты имеешь против нашей школы?
- Да ничего. Я сижу, спокойно запускаю змея, а тут вваливаешься ты и начинаешь мне мешать. Заметь, я даже не выразил недовольство, а ведь мог бы запросто спустить тебя с лестницы.
Так они и познакомились.
Змей ударил Фон Барона чем-то тяжелым. Что-то тяжелое сильно напоминало микроскоп.
- Что это? - спросил Змей.
- Микроскоп.
- Неправильно, это прибор для видения того, чего не видишь в обычной реальности. Так что это?
- Это прибор…
- Неправильно, это микроскоп, умей настаивать на своем мнении, когда оно правильное.
- А как я узнаю что оно правильное?
- Иногда бывает, что это сделать невозможно, но это еще не повод для вселенского отчаяния!
Кстати Змей опять запускал змея, которого Фон Барон опять не видел. Змей утверждал, что он (змей) ну вылитый Фон Барон, такой же толстый и такой же важный. Фон Барон лишь сопел и ничего не мог опровергнуть, ведь даже в микроскоп змея было не видно.
Уже другое время, но то же место.
- Я прочитал, я прочитал! - вопил Фон Барон взбегая на чердак.
- Что ты прочитал? - как всегда лениво спросил Змей, отвлекаясь от запуска очередного змея.
- Книгу.
- Какую именно?
-"Маленькая девочка и Человек с ружьем".
- Ну и как?
- Дерьмо рассказ!
- Неужели. Давай разбираться конкретно: название понравилось?
- Нет, слишком длинное.
- А конец?
- Нет, слишком неопределенно-шаблонный.
- Третья страница, четвертый абзац понравился?
- А что там?
- Не помнишь?
- Нет.
- Так сбегай и посмотри!
Фон Барон сбегал и вернулся с распечаткой.
- Абзац как абзац…
- А как тебе мой новый змей?
- Я его не вижу.
- По-прежнему ничего не видишь, может быть, ты не просто Фон Барон, а слепой Фон Барон? - ехидно поинтересовался Змей.
- Нет у тебя змеев и рассказ плохой и…
- Ты только не лопни, а то дерево твоих предков превратится в пень!
Конечно он не лопнул. Но вот кто конечно-он?
Перманентная неизменность места действия осталась самой собой.
- Расскажи мне про солдатиков, - попросил Фон Барон.
- Я лучше расскажу тебе про женщин. Было в одной стране три красавицы. И были они настолько красивы, что мужчины падали штабелями от одного их взгляда. И вот решили они узнать, кто же из них самая красивая, но в данном вопросе ни на одно жюри нельзя было бы положиться, ибо любое, даже члены самого стойкого жюри из тщательно выбранных самых стойких мужчин - а не мужчин, знамо дело, туда бы не допустили - просто передрались бы в лучшем случае, а в худшем, или как обычно бывает, выросла бы из жюри горка трупиков. Поэтому красавицы по простоте своей просто вышли на центральную площадь столицы в своих лучших нарядах. Сначала вышла первая, и большая толпа мужчин побежала за ней, но не догнала её, потому что красавица это весьма быстро бегала, а длинные ноги ей в этом незаменимо помогали. Потом вышла вторая - еще большая толпа мужчин упала ниц и поползла к ней, но никто не дополз, ибо, когда ты ползешь, трудно догнать пешего. Вышла третья - и никто не двинулся с места.
- Она была некрасивой?
- Ты слушал невнимательно, они все были ослепительные красавицы. Просто третья была настолько обворожительно, что никто не мог ни глаз от нее оторвать, ни пошевелиться.
Фон Барон подумал, что о женщинах уже говорили, так что можно и на литературу смело вырулить, про машины, пистолеты и выпивку пацаненок и так узнает.
- А знаешь, я же был на крыше тех домов, где Астрид Линдгрен и Сергей Семёркин писали свои книжки, которые в свою очередь описывают ситуации похожие на нашу.
- Да ты чо! - удивился Фон Барон, не вполне в духе этикета.
- Век блинов с вареньем не видать! - поклялся Змей самой страшной для него клятвой. - Правда, я пока от тебя еще блинов не видел… - добавил он и хитро прищурился.
- И не дождешься! - насупился мальчик.
- Ну и ладно, не больно-то и хотелось!
- А к чему ты это сказал?
- Сказал "ну и ладно, не больно-то и хотелось!" я просто так, да и про писателей аналогично.
- Насколько я тебя узнал, ты можешь один раз сказать что-нибудь просто так, но два раза за один разговор - такого ты никогда не делал.
- Ну, все в нашей жизни когда-нибудь случается впервые… но ты прав. Я просто хотел немного поговорить о писателях. Что ты про них знаешь?
- Они пишут книги.
- Это много, но не достаточно для настоящего Фон Барона. Писатели - это самые жестокие и амбициозные существа, которые только запускали змеев! - заявил Змей. - К тому же часто корыстные и тщеславные.
- Не может быть!
- А ты думал, что это благообразные чудаки, несколько не от мира сего, которые сидят по своим домам и что-то пишут, печатают, стирают и исправляют?
- В общем, да.
- Ты ошибся ровно на одну бесконечность. Да писатели горло перегрызут за свои книги любому, кто нападет на них с критикой. Писатели ревнивы к творчеству друг друга так сильно, что Отелло по сравнению с ними просто сопливый мальчишка-альтруист. Они хотят оставить след в вечности и поэтому истребляют гектары леса, чтобы только засесть навсегда в энциклопедии и в памяти людской. Впрочем, им это одновременно обычно не удается, чаще либо - в память, либо - в энциклопедию. Они пыжатся переплюнуть конкурента и желательно при жизни, но согласны и на посмертное переплюйство.
- По-моему, ты хочешь прозомбировать меня.
- Да нафиг ты мне сдался, Фон Барон, манну еще на тебя тратить! - Змей отвернулся от мальчика и полностью ушел в запускание змея, в этот раз похожего на кобру.
- А ты действительно сидел на крышах писателей?
- Нет, я хотел прозомбировать тебя! - замогильным голосом прокричал Змей, а потом совершенно обычным продолжил. - Писатели и без моих змеев видят невидимое и записывают несуществующее.
- Но иногда они пишут и про жизнь.
- Это самое сложное, но и самая благородная из всех писательских стезей. Но в последнее время когорта обладателей говорящих перьев что-то сильно увлекается формой, и забывает о содержании. Это все равно, если бы я стал запускать змеев с рюшечками и финтифлюшками, украшенных лентами и кружевами ради красивости, вместо того, чтобы запускать таких, которые способны летать, и летать не просто абы как, а безупречно хорошо. Аэродинамика - вот та бритва Ока-яма - или как там его? - что отрезает от моих летунов ненужные птицам жабры и шерсть. Хотя даже эта святая для каждого змея наука не может помочь в деле видения моих змеев для филистеров вроде тебя.
- Я не филистер! - заорал Фон Барон, почувствовав скрытый подвох.
- Чтобы сказать, что ты не являешься кем-то, ты должен хотя бы знать определение этого кого-то. Ты знаешь, кто такие филистеры?
- Нет.
- Тогда самое время заглянуть в энциклопедию, там много фамилий ярких представителей данного племени. Слава ветру, там пока еще много и фамилий людей неординарных и талантливых.
- Я посмотрю, - сказал Фон Барон и кубарем скатился с лестницы ведущей к слуховому окну чердака.
- Блины принеси! - сказал Змей и улыбнулся, он точно знал, что мальчишка в этот раз блины еще не принесет.
Думая эту весело-невеселую мысль, Змей стал переделывать кобру в мангуста.
И снова они сидели на крыше. Фон Барон по прежнему не видел змея и видел только Змея. А Змей не видел ни блинов, ни варенья. Стабильность, однако.
- Вот ты, Фон Барон, живешь на свете, перерабатываешь кислород в углекислый газ и даже не знаешь, сколько людей-революционеров пытались лишить богатых вроде твоей семейки людей богатства и сложили за это благородное желание свои буйны головушки. Не знаешь ты и то, сколько людей сложило свои головушки, чтобы людям-революционерам не удалось осуществить их благородные задумки и это тоже было благородно. А ты жрешь мороженное, лопаешь пирожное, да еще, наверное, и торты уминаешь и все без толку.
- Как это без толку, я же расту!
- Не туда ты растешь, надо вглубь, а ты все вверх да вверх, это легко вверх, ты бы вглубь попробовал.
- Не хочу в глубь и не буду, тоже мне знаток человеческих судеб нашелся! - мальчик сверкнул глазами и тем доказал, что может сверкать глазами.
- Ого! Мы знаем умные слова, уси-пуси как умилительно, скажи-ка еще что-нибудь, о мудрый философ и знаток жизни в отдельных ее проявлениях, таких как: поедание мороженного, пирожного и переработки кислорода в углекислый газ.
- Что-нибудь.
- А ты не так маргинален, как кажешься на первый взгляд никакого социолога.
Фон Барон хотел спросить кто такие маргиналы, и змей тут же послал его в энциклопедию. Пришлось покинуть чердак и пойти листать толстые книги. А Змей продолжил запускать змея. Он никак не мог понять в чем ошибся: на ромбе простом, как сдвинутый квадрат, был изображен Че Гевара, но если чуть сместить угол наблюдения, или же - что совершенно равносильно - если змей чуть дрогнет своей плоской плотью, то Че превращался в Рокфеллера (или наоборот). Змей признал свою несостоятельность в истории человечества - пара антагонистов была подобрана не идеально.
Но не только историю не знал в совершенстве Змей. Еще и в архитектуре были проблемы, например, в незнакомом городе (но это не оправдание!) он никак не мог угадать назначения одного здания. Пришлось спрашивать, тем самым раскрывая себя.
- Что это за уродливое здание? - спросил он у барона.
- Это Дворец Свободы, и он прекрасен, а не уродлив, ответил Фон Барон.
- Уродство и красота - это одно и то же. А для свободы не нужен дворец, она даже не живет в доме.
- А где она живет?
- Нигде.
- Значит ее нет?
- Она есть, это одно из тех немногочисленных явлений, которые точно есть. Пятно от машинного масла на твоих брюках может быть иллюзией, счет в банке со многими нулями - - фикцией, мнимая часть комплексного числа - не более чем выдумкой математиков. Но свобода - она нигде и везде одновременно. Это понятно?
- Нет.
- Я так и думал. Если вдруг станешь мэром вашего провинциального городка немедленно взорви Дворец Свободы, тебя проклянут за это, но по крайней мере один раз за свою карьеру ты оправдаешь деньги налогоплательщиков.
- Да пошел ты!
- Я свободен идти куда захочу и когда захочу, а ты посылать меня куда захочешь и когда захочешь. Но лучше бы ты сходил за блинчиками да с вареньецем… - Змей улыбнулся впервые за их знакомство, но Фон Барон этого не заметил, так что можно сказать: улыбка канула в Лету (или: ее вовсе не было), ((или не сказать ничего)).
Свидание непонятно какое, но точно не первое.
- А рассказать тебе про Буратино? - неожиданно спросил Змей, хотя по глазам его Фон Барон понял, что тот хотел рассказать про что-то другое.
- А кто это? - вопросом на вопрос ответил Фон Барон, хотя по глазам его Змей понял, что ответить тот хотел чем-то другим.
- По-вашему это Пиноккио.
- Так бы и говорил!
- История была про Буратино, и рассказывать я буду про Буратино. Понял? - Змей свирепо посмотрел на своего недопеченного подопечного, доказав своей свирепости, что она все-таки есть.
- Понял.
- То-то! Дело было так: собралось как-то вместе некоторое количества ребят и девчат, в общем - детей, и стали они от скуки спасаться. И один шкет предложил сделать из Буратино человека. Общим советом постановили: что это и интересно, и для общества полезно. Чтобы Буратино стал человеком, ему необходимо было просверлить три дополнительные дырочки, ведь рот, уши и нос у него уже сделал папа Карло.
- А почему три, а не две?
- Ты пупок не сосчитал. Так вот, заманили они Буратино к себе в подвал золотыми монетами, зажали его в тиски и стали дрелью дырочки сверлить. Их еще отверстиями зовут, но они и тогда без сверла не приходят, но это лишь отступления от сюжета нелирическое. Возвращаюсь к сути. Сверлят, значит, они первую - Буратино орет благим матом и этим же матом кроет всю честную компанию. Дети терпят - благое дело делают, можно и снести оскорбления. Начали сверлить вторую дырку - Буратино пуще прежнего лютует, обзывает всех детей уже непотребными словами, которые я - отъявленный циник из циников - повторять не осмелюсь, потому что еще являюсь и отъявленным романтиком из романтиков - змеи тому доказательство. Дети же терпеливо объясняют этому придурку, что они хотят исполнить его давнюю мечту - сделать человеком, чтобы он был не какой-то деревянной игрушкой с туманным прошлым и непонятным будущим, а самым настоящим членом общества потребителей мороженного, презервативов, таблеток от похмелья и прочих жизненно необходимых настоящему человеку предметов. Стали они, значится, сверлить третье отверстие - Буратино перешел на сверхзвуковой визг, а потом замолчал…
- Он стал человеком?
- Нет, умер.
Никто не заплакал, лишь рейки в змее, похожем на бильярдный шар, скрипнули жалостливо.
Пройдохой Фон Барон взвился на чердак и не были обмануты его ожидания сумбурные - Змей запускал (его самого,,, его самого,,,)
- Что в школе проходили?
- Многочлены.
- Членов никогда не бывает много это во-первых, а во-вторых, есть лишь одно важное правило по этому поводу: одновременно ты можешь засунуть свой член лишь в одну девчонку. Это тебе бесплатный задел для будущих размышлений, хотя размышлять об этом тебе не возбраняется и сейчас.
Фон Барон надолго задумался, что было ему не свойственно. Змей же стал купать очередного змея (или себя) в небе.
- А мы… а ты… ты не похож на Карлсона.
- Так я и не Карлсон.
- Но ты говорил, что мы…
- На Человека с ружьем я тоже не похож, а ты не похож на Маленькую девочку. Давай, эту тему закроем. Ситуация похожая. Двое, на крыше. Вдвоем на крыше легче, посему каждому от своего спутника что-то надо. Общения, тишины, варенья…
- А что тебе надо?
- Не боись! Не долго я тебе тут небо буду загораживать. Скоро сдерну отсюда.
- Как?!
- Легко. Чего это я тут привязался к тебе, к крыше этой, сентиментальный какой-то стал, на домашние блины вдруг потянуло. Кошмар! Одним словом.
- Сегодня нет блинов, - вздохнул Фон Барон как бы извиняясь.
- Я знаю.
После очередного пустячного разговора, вдруг…
- Принеси мне блины, - какую-то печаль Змей в эту фразу добавил так грамотно, что мальчишка…
- Сейчас… - Фон Барон рванулся вниз как ручеек. Но когда он вернулся на чердак с тарелкой дымящихся блинов и банкой варенья, то не увидел Змея, тот больше не показывался. Не показывался никогда в жизни и лишь иногда во снах или мечтах мальчишки.
И то обстоятельство, что на гвозде, вбитом в стену, теперь уже просто барон (ведь только Змей называл его Фон Бароном) обнаружил нитку, другим своим концом держащую трепещущего на ветре ярко-желтого змея, в форме подводной лодки (или субмарины), мальчика ничуть не обрадовало. Это был не тот змей, да к тому же его никто не видел…
<<<на ё@Моё
|
