Волки

Посвящается Весне

Из-за гор с востока поднималось Солнце красное, а дорога чернёная уходила за горизонт. Так и встретил ещё один рассвет в командировке Петр Николаевич Седых, он жмурился через чёрные очки на червленый шар. Ему не было и сорока, а выглядел он гораздо моложе и при стройности его до сих пор в очередях и в общественном транспорте называли молодым человеком, а не мужчиной, друзья же, коллеги по работе в средствах массовой информации и собутыльники называли не иначе как Петя. Тут будет уместно из 2016-го года перенестись в 1935-й и вспомнить симфоническую сказку для детей «Петя и волк», написанную Сергеем Прокофьевым (почему – станет ясно чуть позже). Роскошные волосы журналист кое где модно выбривал, а кое где отпускал, кое-где мог заплести в косичку или стянуть повязкой. Кроме работы в информационном агентстве «Россия онлайн» он ещё играл в рок банде Сorner (уголок, а не угловой, как думали многие футбольные болельщики) и мог себе позволить прийти в кожанке на пресс-конференцию губернатора, если после мероприятия он шёл пить водку и играть старый добрый рок. А что, тут вам Урал, а не какая-нибудь гламурная Москва. Нихаких хипстеров, смузи-мать их едрить!

Петя сладко потянулся, повернулся и посмотрел, кто ещё не спит. Не отдалась Морфею Татьяна, с которой они намотали вместе вот в таких пресс-турах не одну тысячу километров и выпили столько крепких и крепленых напитков, что диву даёшься, почему до сих пор не переспали, хотя засыпали обнявшись не раз.

- По кофейку? – предложил Седых.

- Давай! – согласилась Елисеева.

Петя метнулся к водителю:

- Михалыч, тормозни, плиз, рядом с кафешкой на холме, а то люди без кофе помирают. Водитель улыбнулся: «Не умрут с похмелья!» Но всё же притормозил. Вывеску на тошниловке не выключили с ночи и из четырех буквы слова «кафе» призывно горела лишь фэ. Из микроавтобуса проснувшийся народ разделился на три потока – первый потрусил к туалету, второй стал глотать сизый дым сигарет, а обжоры и кофеманы двинули к прилавку. Таня взяла чёрный, а Петя бухнул в одноразовый стаканчик три ложки сахара и молока без меры налил.

- Ты бы хоть размешал.

- Нормуль! – блаженно улыбнулся он, прихлёбывая сладкую светло-коричневую субстанцию. – Мозгу нужны быстрые углеводы.

- Ты когда женишься, спринтер? – подколола Елисеева.

- Не дождетесь! – бодро отбил выпад Седых.

- У вас же с Вестой всё хорошо?

- Вот именно хорошо! Зачем жениться?

- На свадьбе погуляли бы…

- Вот ты замуж и выходи… в который раз, кстати?

- Щас как дам больно!

- Давать надо приятно…

Ещё долго продолжались подобные хохмы, убивающие время, потом разговор вышел на конструктив.

- Что-то я не пойму этот проект – финансирует наш банк, строят китайцы, а всю бодягу мутят японцы. А в чём смысл? – спросил больше рокер, чем журналист.

- Химический комплекс, будут из газа какую-то хрень делать.

- А руда зачем? – быстрые углеводы давали знать.

- Рутений будут добывать, он нужен в качестве катализатора для реакции.

- Мутно всё.

- Да тебе то какая разница?

- Да задымят, потом дети двухголовые будут рождаться!

- Тебе то что? Ты ещё ни одного отпрыска не настругал!

- Я готовлюсь, мне процесс нравится.

Зелёная стоянка закончилась, последние бычки отправлялись в урну, журналисты рассаживались по своим местам. Серебристый микроавтобус тронулся, впереди ещё было километров сто по хорошим дорогам и сорок по плохим. Эти кэмэ душу вытрясут так, что ни один пресс-релиз в голове не уляжется.

Ситец неба синий и камуфляжная зелень леса. Места знатные! Жаль будет их портить трубами мега-комбината. Прибыли на место. Корреспонденты перекусывали, операторы курили, а немного придя в себя, народ разбрелся кто куда, кто-то снимал перебивки, кто-то окрестные пейзажи, а Петр нашёл местного жителя. Ну что скажет главный строитель? Как чебурашка будет жевать штроим-штроим-и-поштроим-в-срок. Что скажет заказчик проекта? Будет вещать, когда комбинат выйдет на проектную мощность и сколько выдаст на гора. Что скажет губернатор? Как этот проект важен для автономной области и сколько рабочих мест здесь будет создано и сколько налогов собрано. Скукотища.

Отец всегда говорил, одари человека, нащупай его любимую тему и слушай. Сын урок усвоил, посему дал закурить седому мужичку-боровичку, отдал всю пачку мальборо («Берите, берите!») и стал расспрашивать про погоду, про самогон и про житиё-бытиё. Узнав много нового про то, как из подручных средств сварганить мировой самогон, Петр выведал и про здешние особенности. «Волки у нас балуют!» - выложил бодрый загорелый и морщинистый абориген. Волки. Царапнуло по сердцу слово. Это в мегаполисе можно умереть на зебре, переходя на зелёный (в России каждый третий погибший в ДТП пешеход расстается со своей жизни именно так), а в такому глухом углу можно со своего угла выйти в ближайшую деревню к автолавке за хлебушком и тебя разорвут на части мощные челюсти серых четвероногих. Ничего личного – просто пищевая цепочка замкнётся.

И вот настал тот самый момент рабочего дня, ради которого вставали в рань и несколько часов тряслись на колдоёбинах (не путать с обычными выбоинами). Высокие гости заложили камень в фундамент будущего химического гиганта, как следовало из пресс-релиза с картинками будут широко использованы зелёные технологии, даже геотермальную энергию изловят и пустят на нужды народного хозяйства, а вредных выбросов – ноль, ну почти ноль. Камень закладывали вип-японцы – те, кто отвечает за технологию, вип-китайцы – те, кто всё построит и смонтирует комплекс под ключ, вип-наши банкиры, те, что даже в кризис нашли свободные деньги и удержались от вывода средств в оффшоры и, конечно, губернатор Черных, который в отличие от прошлого ворюги, радел за нашу тьмутаракань.

После закладки и до фуршета настало время задавать вопросы. Корреспонденты, специализирующие на химии, спрашивали про рутений. У Петра в школе с химией как-то не сложилось, хотя химичка нравилась, у неё были такие большие… глаза и обтягивающие эти… глаза кофточки. И если воду в виде молекулы, состоящую из атомов кислорода и водорода он представить ещё мог, то всякие гетерогенные реакции (говорят, сама жизнь теплокровных относится к ним) – уже с трудом, а точнее никак. Корреспонденты, заточенные на экономику, спрашивали про деньги, кто и под какие проценты дает кредит, за сколько лет окупится проект и так далее. Седых жил от зарплаты до зарплаты или от платного концерта (а бывают почти бесплатные, когда работаешь за бухло и жрачку) до другого концерта. Сумму в миллиард рублей и тем более долларов он визуализировал с трудом, а главное не знал, что с таким деньжищами делать. Зато Петр отличался галантностью и взял у как всегда опоздавшей Елисеевы (она брала эклсклюзив у одного из наших удаЩливых бизнесменов, которого фиг поймаешь в городе и до которого не дозвонишься через приёмную) диктофон правой рукой и вложил его в левую вытянутую руку рядом со своим диктофоном - так сони и олимпус соединились. Когда пресс-секретарь губернатора прекрасная и строгая блондинка Алёна Михайловна Северова (в очках она ходила и её можно было представить в таком порно в этих очках… но если кто её на постели в этих чёрненьких очёчках и видел и не просто видел, а ещё и трахал, то тот никогда об этом прессе не живописал) заворачивала подход к вип-телам к финишу. Тогда Седых сделал шаг вперёд и хорошо поставленным голосом, который невозможно замолчать и которым можно достать со сцены рок-концерта до трусиков девок в последнем ряду у глухой стены, спросил: «Уважаемый господин У И, местные люди говорят, что в лесах тут бродят волки, ваши строители не боятся волков?» У И – главный из делегации китайцев, что в этих двух буквах фамилия, а что имя Петя не знал, поэтому сказал и «У» и «И». Переводчик транслировал с могучего русского языка на ещё более могучий китайский. Лицо У И не изменилось, но он несколько менее уверенно, чем обычно посмотрел на губернатора. Черных подачу принял и рассыпался бисером, как горох, нет, как пули из пулемета Максим слова его летели об экологичности здешней природы, которой комбинат не нанесёт вреда, о важности сохранении флоры и фауны. В Первую мировую пехота не смогла бы прорваться сквозь такой плотный огонь. Китаец что-то прочирикал в довесок. Переводчик секунду напрягал мозг и выдал: «У китайцев есть поговорка: «Волков много, а мяса мало». Но глава корпорации … (непроизносимое название) У И говорит, что здесь и сейчас уместнее русская поговорка: «Волков бояться — в лес не ходить». Петр улыбнулся и кивнул, что должно было сообщить смелому китайцу: «Спасибо, респект и уважуха!» Но это лишь вежливость, на самом деле, он спрашивал серьёзно, а ему тут поговорочки впарили, к тому же русскую он знал с детства, более того, он жил рядом с лесами, где волки жили. Так что гештальт не закрыт.

Уф… отработали. Теперь главное в командировке – фуршет! За щедро накрытыми столами журналисты кушали и пили, точнее, пили и кушали. Подавали хороший коньяк, виски, водку для граждан, шампанское и вино для гражданок. На закусь – мясо и рыбу для всеядных и зелень для травоядных. Петя жахнул коньяку и пошёл в туалет. Синие кабинки ему не приглянулись, там нужно голову пригибать, да и вообще в желудке стало так горячо, ну не ссать же в этих пластиковых вертикальных пеналах. До зелёнки – далеко, но русские люди упорные - Седых двинул в лес, он не стал заходить далеко, за первым же деревом он потянулся к ширинке и тут веки сыграли с ним злую шутку. Петя моргнул, обычное дело, мы не замечаем подобных естественных физиологических движений, как не замечаем биения сердца, чтобы услышать пульс надо поднести к уху ракушку – шумит в ней не море, шумит ваша кровь. Кровь ударила в голову Пети. Мгновения назад лес был лесом, Седых моргнул и – вдруг! – увидел волка, которого раньше тут не было, да и не могло быть вообще. Слишком большой волк, таких показывают в сериале «Игра престолов». Лютоволки, кажется так у автора цикла романов о льде и пламени. Но то выдумка, а тут… Серо-серибристая туша в холке почти доросла до груди Седых. Такого роста иногда достигают доги, но таких мощных догов не бывает. Потянувшаяся к ширинке рука замерла. Наступило полнейшее осознание того, что убежать не получится.

Гляделки со смертью Петя выдержал, он не отвел взгляд, он не сдал назад, он не побежал, он не залажал. Будь что будет. Волк не моргал, Петя тоже не моргал, не моргал целую вечность. «Скажи своим, что это наша земля» - тихо так и напористо. Контакт. Без слов. Телепатия, блядь! «Хорошо!» - ответил Петя вербально ибо человек привыкает общаться словом, а не мысью. И моргнул. Волк исчез. Седых некоторое время смотрел на сосны, ели и какие-то другие деревья и не видел за ними леса. На автопилоте он развернулся и на бреющем пошёл на базу, где с каменным лицом прошел мимо охраны вип-людей от простых людей и затёрся в вип-вагончик типа «М и Ж». Там, сделав свои малые дела, он столкнулся с главным японцем. Японского Петя не знал, поэтому на ломанном английском попытался объяснить, что волки тут большие страшные и людей едят. Наверное, вид Пети был страшен, потому что за ломанным английским не прятался волк, настоящий волк и этого волка хотел Седых донести до гостя из страны восходящего солнца! Японец несколько побледнел, но надо отдать должное потомку самураев – ни пяди пола около рукомойника он русскому варвару не сдал. Так Петя руки и не помыл, но спрыстнул их уже за столом водкой – лучшее дезинфицирующее средство. Коньяк уже кончился, в коммунальной квартире клювом не щёлкают! Пришлось перейти на родимую.

- Ты чо какой смурной, как будто приведение увидел? – поинтересовалась Татьяна.

- Так, всбледнулось что-то, вот кровь от лица и отхлынула, - ну не про волка же рассказывать.

- Не бережёшь ты себя! – заботливая русская женщина налила Пете ещё одну стопку.

Продолжили в микроавтобусе. Когда мир окружающий стал темнеть, Петя позвонил Весте. Минут пятнадцать он горячо объяснялся в любви, остаётся невыясненным, на какой минуте пропала связь (микроавтобус заехал в низину). Пришлось перезванивать и орать про любовь ещё раз. Теперь можно было пить, не боясь не выговорить длинных слов. На остановке взяли закусь, потому что награбленное с фуршета еда закончилась. В качестве одной из простых закусок использовали крабовые палочки (их делают отнюдь не из крабов!) Взяли те, на которые указал наманикюренный палец Татьяны, а не другие, потому что те были хуже, по авторитетному мнению Елисеевой. Не ошиблись, палки пошли на ура и ёлки за окном микроавтобуса всё смазывались и смазывались, пока не превратились в зелёные сплошные линии.

- Ты такой клёвый, - проредила Татьяна своими пальцами хайер Седых. – Вот не пил бы и не блядствовал, вышла бы за тебя!

- Кто блядствует?

- Давай не рассказывай, как тур по городам, так трахаешь всё, что движется. Да с тобой же в двух презервативах страшно ебаться!

- Всё под контролем!

- Бедная Веста… - никакого сочувствия в этой фразе не было.

- Я её люблю, а то, что на концертах – остаётся на концертах,- Петя включил мужскую логику.

- Вот все вы такие мужики!

- Да…

Выпили.

- Какая у тебя гладкая кожа! – Татьяна гладила щёку Пети своими пальчиками. – Вот мне бы такую! Тебе же за тридцать глубоко?

- Да уже почти сорок…

- И такая кожа, - пальцы все гладили и гладили. – Открой секрет, чем мажешь?

- Да ничем. Генетика от родителей…

- Обалдеть!

Стали целоваться. А что тут такого? Татьяна с каждой рюмкой становилась для Пети красивее и желаннее. Доехав до Приозерска, выпили на посошок. За телевизионщиками прибыли редакционные машины. Пишущие и снимающие стали вызывать такси и (непьющее меньшинство) рассаживаться по своим авто, припаркованных у площади Ленина. Очень скоро на площади остался только Ильич в виде памятника и его тень от фонарей. Таксисту Петя дал стольник и не забрал сдачи с 80 рублей – ехать было не далеко. Он долго не мог попасть ключом в замок. Распахнув дверь он бросился… нет, не к любимой женщине, а в туалет. Ополоснув лицо после необходимого опустошения мочевого пузыря, он явился к ещё не спавшей глубоко за полночь Весте. Она протянула к нему руки и тут Седых дернуло. Он испугался так сильно, как не испугался тогда, когда увидел волка. Руки Весты превратились в мохнатые лапы… Он дернулся всем телом назад. Так ни один прыгун вперёд не сиганёт!

- Ты что?! Ты что?! – заголосила Веста.

- А это что на руках?! – тоже на повышенных тонах заполошил он.

- Да это же мехенди, дурак! Белая горячка что ли?

Да, это руки, это у неё обычные руки. И рисунки витиеватые и стильные. Петя решил про себя две вещи: ничего плохого не говорить про эти педальные мехенди и ни словом не упоминать про волка. Потому что он был в дурке – честно косил от армии в 90-е, как и многие его друзья – и обратно туда, но уже по диагнозу настоящему, он не хотел.

- Клёевая прическа! – примирительно сказал мужчина и привычно потянулся к грудям женщины.

- Никакого секса, ты пил и целовался с какой-то блядью!

Он обнял и поцеловал куда-то в область ухо-горла-носа, а потом и в пупок попытался попасть, ведь чем пупок хуже уха? Он любил плоский животик Весты, её упругие ягодицы, длинные ноги… но разве можно расчленять любимую женщину? Ведь так можно найти душу или не найти или найти что-то другое, короче эта какая-то мрачная диалектика. Петя вдыхал, мял, целовал, лизал и покусывал - никогда не надо слушать, что говорит барышня. Надо делать.

- Курила траву, - безошибочно определил Петя, он лет восемь как бросил и склонял к этому всех курильщиков. – Мехенди!

Они засмеялись и долго хохотали ни о чем и так же ни о чем обнимались и целовались… Седых не знал, что эта ночь по итогам не будет такой фееричной, как она казалось. Тучи над его головой уже сгустились, скоро грянет гром…

=>>> Дальше в лес, где волки...

<<<на Повести