|
Ретиверы
Глава 8
Однажды к Глафире приехал ее двоюродный брат (таких слов как "кузен" в деревне Гадюкино никто не знал). А был он биофизиком, то есть по деревенским понятием ботаником (в очках, говорит без мата - вылитый ботаник), но самогонку пил, а значит, являлся не совсем пропащим для общества человеком, хотя и со странностями: занимался каким-то дисером - ну разве серьезный человек такими делами увлекается, когда самогонка есть? Опять же сурьёзное дело бисером не назовут. Ботаник - он и есть ботаник! А в этот раз привез брательник Глафиры с собой белых мышей (ремонт в институте был, вот и раздали подопытных животных персоналу), сама Глафира была таким "гостинцем" недовольна, Фролу было по… по ватерлинию - лишь бы было что за веки заливать, а вот дочка их от мышат пришла в полный восторг: возилась с ними, играла, даже куклы забросила. Да и какие могут быть куклы, да мишки плюшевые, когда тут такое! Мышей и купала она и даже… покрасила. Они же белые, просто созданы для кисти художника! А краски у дочурки были… мыши вышли всех цветов радуги - лепота!
А потом их Глафирин брат увез обратно в свой "ботанический" институт. Но…
До этого произошло одно страшное событие. Фрол бросил пить. Совсем. Пришла Глафира как-то домой и обомлела: сидит супруг за столом и трезвый он… она даже чуть бидон с молоком не разлила (но все-таки не разлила). Присела рядом, спросила ласково:
- Случилось чего?
А Фрол молчит, только на бутыль самогонки смотрит и такое в его глазах отвращение к мутному пойлу светиться, что стало Глафире немного страшно, она даже не ругалась, а наоборот предложила мужу выпить:
- Может, махнешь полста?
- Нет! - сказал Фрол и было это как гром среди ясного неба.
Тут Глафира разволновалась до того, что сама махнула полста. Легче не стало, пришлось добавить, и только после стольника она чуть не плача спросила:
- Ты чего?
- Завязал я.
Глафира не поверила и только когда Фрол не пил целую неделю (это все равно что вечность), она решила задать главный вопрос:
- ??? - именно так он и не прозвучал, а только выразился в глазах жены алкоголика.
Фрол ответил подробно и обстоятельно (он же был трезв, как стекло от лупы):
- Понимаешь, Глаша (та аж разомлела - ну когда он ее так последний раз называл?!)… допился до чертей! Сижу на кухне, ну само собой вдатый и вдруг мышь выходит. Красная! А за ней - зеленая!! А потом - фиолетовая!!! Я как такое увидел, так смертный зарок дал - ни капли больше этой отравы!
Ничего не сказала Глафира никому (ни про брата, ни про мышей белых, ни про краски). Одно не понятно: если никому не сказала, то как об этом мы узнали?
А в это время…
Конец Игры?
Ретивер переплыл реку с высоким содержанием фтора, которую оболочки называли Белой (хотя она была совсем не белая, а синяя), и, никем не замеченный, пересек ровные поля пшеницы. Он пробирался к космодрому. С собой Игрок нес кокон, внутри которого находилась его матрица. На ней была записана вся его память, его Игры, включая и последнею, которую он, судя по всему, проиграл. Игрок еле спасся из Малого Бонда, все "Няни" были уничтожены (впрочем, как и все остальные ретиверы), а свой личный пищеварительный тракт ретивера был разнесен попавшей в него гранатой, чудо, что он сам выжил после такого попадания. Энергии хватило лишь на создание матрицы и на то, чтобы донести её до машин летающих к звездам. Впритык должно хватить запасов энергии, или их не хватит.
Игрок расщеплял свое тело и кидал эти последние ресурсы в топки мышц, с каждым пройденным километром он становился все легче и легче, а кокон - всё тяжелее и тяжелее, его всё труднее становилось удерживать в передних щупальцах. Слишком поздно Игрок понял свою главную ошибку - ему надо было в первую очередь уничтожить маяк линов, а уж потом… Но что толку теперь сожалеть об этом, ретивер умудрился не додуматься до такой элементарной вещи и вот теперь сдает последние клетки Игры противнику. И ферзь не справился со своим заданием, Игрок вспомнил, как погибли его старшие, потом перебрал в памяти средних и воздал почести младшим. Все они навсегда останутся в матрице Игрока, а значит, будут жить вечно. Только бы донести матрицу.
А все-таки оболочки так и не поняли ретиверов, они думали, что у ретиверов нет цели, кроме уничтожения других существ. На самом деле цель была: устроить Великую Игру. Сначала надо было обыграть всех чужих Игроков в галактике, а потом, когда ни одного противника не останется, ретиверы бы разделились на два лагеря, и начали играть сами с собой. Те кто победил бы в Великой Игре, вновь делились и начиналась новая Великая Игра. Игра - вот цель жизни ретиверов, и ничего что пока Игрок проиграл, это локальный проигрыш. Ретивер верил, что через сто, тысячу, миллион циклов он начнет свою новую Игру и уж тогда…
Ретивер дополз до площадки, где кучковались летающие к звездам машины, незаметно для чувствительных сенсоров охранной системы и живых (пока) наблюдателей он перемахнул через сетчатую мембрану. Зрение стало изменять Игроку, цветная картинка превратилась в черно-белую, разрешение упало, да и движения щупальцев замедлились - давал знать о себе энергетический голод. А вот и машины, которые летают к звездам, громадные, стройные, они вытянулись вверх, словно… хватит отвлекаться, надо прикрепить кокон с матрицей. Вот походящее место, может быть, где-то и получше есть, но нет сил больше на выбор. Игрок добрался до пещерки на гладком теле машины и прикрепил в ней клейкой слюной кокон - вот так, уютное место для матрицы, да и искать в ней не будут, наверняка не будут…
Игрок погружался в темноту вечного сна и покоя. Как хорошо, не надо принимать решения, двигаться, что-то добывать себе… только жалко, что играть здесь в темноте нельзя. Хотя, ведь ему может присниться ИГРА. На этой успокоительной мысли ретивер умер. Все биологические процессы чужого прекратились. На бетонке космодрома осталось лежать лишь тонкая шкурка неудавшегося повелителя галактики.
Ядерный удар
После приема стимуляторов Макс почувствовал, что он вновь в форме. Генерал только что переговорил с Мирандой и уже собирался вводить приказ о точечной ядерной бомбардировке всей степи Миражей к югу от реки Белая. Всё население, проживающее на этой немаленькой территории, должно было под контролем военных эвакуировано. Пункт об эвакуации был наименее проработан и Кац сильно сомневался, что такое глобальное перемещение людей будет возможно. Еще удача, что на планете имелись вместительные бомбоубежища, их местные дуболомы построили во времена первого Кирхского кризиса, хотя эта разборка пауков между собой и проходила под боком у Сакара, саму планету, входящую в лигу независимых миров, она никаким боком не затронула.
Внезапно в палату, в которой находился Кац, ворвалась взволнованная Джулия с криком, слышным, наверное, на всем этаже:
- Маяк Линов отключился!
Макс буквально застыл от такой новости, он просто не мог поверить в такое неожиданное счастье. Генерал немедленно вызвал Волкову.
- Твои орлы еще не начали бомбардировку?
- Никак нет, ведь приказа не было.
- Хорошо, отбой! Маяк Линов отключился.
- Слава тебе господи!
Кац переключился на Трифонова.
- Алекс, ты ни в кого случайно не стрелял?
- Нет, а что?
- Да ничего в общем-то, только вот маяк замолк и я подумал…
- Нет, это не мы, хотя хотелось бы поучаствовать.
- Ладно, вы там пока не расслабляйтесь.
- Все на боевом посту! - танкист выглядел бодрячком, хотя какая это для него бессонная ночь по счету, а?
- Добро.
В палату вошел денщик.
- Серов, вы не стреляли по дедам Морозам, пролетающим по улице?
- Я только по Снегурочкам!
- Жаль, а я было уже подумал, что хоть ты скажешь: "Да, мой генерал, это я прикончил последнего ублюдка своей пилочкой для ногтей!" Всё встало бы на свои места.
- Да и так все ясно.
- И что же тебе ясно?
- Мы победили!
Макс посмотрел на улыбающегося денщика, на счастливую Джулию, сидящую на его койке и прямо-таки светящуюся положительными эмоциями и думал: почему ему-то не весело?
Рядовой Березин проклинал свою судьбу.
- Что такое не везет и как с ним бороться! - в сотый раз повторил он и тяжело вздохнул, сокрушаясь о своей доле.
На транспортной барже кроме него никого больше не было. Все занимались делом. Рисковали жизнью, уничтожали ретиверов и т.д. все были востребованы. Кроме него, да, пожалуй, еще двух таких же бедолаг, сидящих как и он в рубках двух других десантных барж. В сердцах Березин ударил кулаком по пульту. Включилась система продувки дюз. Из них вырвалась высокотемпературная плазма, которая уничтожила кокон с матрицей (он был прикреплен ретивером как раз в одной из дюз) и останки самого Игрока.
- Черт! - Березин засуетился и в темпе стал отключать систему.
Дюзы погасли. Десантник посмотрел на обзорные экраны. Все тихо, вроде его промашки никто не заметил. Вот тут-то и замолчал маяк Линов…
Макс вверенной ему властью отменил военное положение на Сакаре и ввел карантин. Неделю десантники тщательнейшим образом обследовали свои баржи, территорию космопорта и места всех боев, но нигде не обнаружили останков ретиверов. В свое время бойцы образцово зачистили всех чужих и исправлять огрехи не пришлось. Одновременно с неотложными делами, солдаты отдыхали и ремонтировали пострадавшую в боях технику. Больше, конечно, отдыхали, чем ремонтировали. В конце концов, Кац решил, что больше с отлетом тянуть не имеет смысла, и отдал приказ собирать манатки.
Манатки уже были собраны.
На орбите для верности Макс решил устроить еще неделю полной дезинфекции всего и вся… За эту неделю произошло немало событий, но о них Кац в дальнейшем не любил вспоминать, он загнал воспоминания о них в самые-самые дальние уголки памяти и надежно там закрыл. Что случилось? Да все было довольно предсказуемо: к Сакару слетелись журналисты со всего сектора Лиги. Они жаждали жареных фактов. Сам Кац наотрез отказался от каких-либо интервью и пресс-конференций, репортеры об этом не шибко сожалели: им и на планете дел хватало. Зато Мун не скупился на заявления, он с радостью позировал телекамерам и с удовольствием рассказывал о нашествии ретиверов. Начались празднества "великой победы" над врагом (три дня всепланетного траура по погибшим были быстро забыты).
К Сакару примчался и адмирал Хаммер собственной персоной, несомненно, оказав своим появлением в такой провинциальной глубинке честь захолустной планетке и ее обитателям. Адмирал не был дураком и попытался урвать от победы свой жирный ломоть в виде скачка рейтинга (вверх!) и политических очков (положительных!). Он трезвонил на всех углах, что вся операция происходила под его личным контролем и что именно его ценные указания решили исход дела.
Прилетела и Лоскутова со свитой из шишек дипкорпуса. Она оставалась в тени адмирала (видимо, на то были веские причины) и не делала никаких громких заявлений или сенсационных комментариев.
Но чтобы победа стала Победой для одних, надо обратить её в поражение для других. Каца разжаловали в полковники и отправили служить в отдаленное созвездие сектора. На "ковре" адмирал Хаммер поставил ему в вину высокую смертность в вверенных войсках (24%, хотя по прогнозам должно было быть 50-100%), но основное обвинение шло от службы безопасности сектора (милая СБС!) и заключалось в следующем: Максу Кацу не удалось достать ни одной клетки ретивера. Вот так - ни больше и ни меньше. Уже полковник Макс Кац лишь молчал и никак не оправдывался. Просто не считал нужным что-то объяснять (он даже не счел нужным сообщить, что ему никто живых клеток ретивера не приказывал добыть, впрочем, даже если бы приказал Самый Главный - то и тогда бы клеток добыть не удалось…).
Но наряду с неприятными для Макса событиями были и приятные, можно сказать, даже очень приятные. Как-то раз, когда он и Джулия вышли из его генеральской каюты на крейсере "Дерзкий" раздалась музыка, да не просто музыка, а вальс Мендельсона, естественно, "шарманку" держал в руках денщик. Рядом с Серовым стояли улыбающиеся Трифонов с Волковой, все в парадной форме (важные, улыбаются как новогодние ёлки).
- Мой генерал, сейчас или никогда. Это тонкий намек, но я думаю вы меня поняли… - Сергей подмигнул Кацу.
Макс посмотрел на Серова, но всю святую троицу в целом и подумал: "А почему бы и нет?" под музыку "шарманки" Кац взял Джулию за руку и опустился на колено.
- А кольца есть? - озабоченно спросил он у денщика.
- Конечно, - ответил Сергей и достал коробочку из кармана. - Вот.
- Джулия, выходи за меня замуж. Я понимаю, что мог бы быть пооригинальнее, но ничего в голову не приходит.
- Если ты думаешь, что я откажусь, то ошибаешься! - сдерживая смех, сказала девушка.
Они обменялись кольцами.
- Вверенной мне властью, - Сергей на секунду задумался, - я как-никак монах ордена Любви к ближним, да к тому же временно замещаю капитана этого корабля. А капитаны, как известно, могут регистрировать браки… - Серов понял, что уж слишком затянул свою речь и быстро закруглился: - Короче, объявляю вас мужем и женой. Можете поцеловать друг друга!
Последние слова денщик мог и не говорить - Макс с Джулией и так уже целовались. Несмотря на официально введенный сухой закон, все десантники, танкисты и летчики по поводу свадьбы генерала напились (напились - это не тот глагол, но ни один другой всё равно не выражает количество выпитого на десантскую душу разного бухла).
Медовый месяц четы Кацов длился недолго, всего одну ночь.
- Джулия Кац, а я ведь о тебе слишком мало знаю.
- Что тебя интересует? - Джулия потянулась к тумбочке и налила себе в бокал шампанское.
- Во-первых, твоя девичья фамилия, а во-вторых, что ты во мне нашла?
- Сама не знаю… - долгий поцелуй. - А на счет фамилии… должна же быть в женщине какая-то тайна.
Их утреннею идиллию прервал стук в дверь (интерком Макс отключил).
- Генерал, вас вызывает Хаммер, - голос денщика звучал несколько смущенно. - Срочно. И, похоже, раздавать медали он не намерен.
- Ты пойдешь? - спросила у своего мужа Джулия.
- Я же солдат.
- Возвращайся поскорее!
- Постараюсь, - временные уси-пуси задержали генерала.
Вернулся Кац уже в чине полковника с направлением дальнейшей службы в тьму тараканью.
Джулия без сожаления рассталась с Сакаром. Живых родственников у нее на планете не осталось, а близких друзей никогда не было, и, собрав свои немногочисленные личные вещи, отправилась вместе с Максом к месту его нового назначения.
Серов стал майором. Это уже Мун припомнил денщику ту его давешнюю угрозу выбить президенту зубы. Естественно, Сергей полетел вместе со своим "генерал-полковником", тем более что на его плечи теперь ложилась еще более ответственная миссия - присматривать за двумя Кацами (в перспективе за еще большим их количеством) и по прежнему денщик (а кто этот титул у Серова способен отобрать?) мужественно взвалил на себя это трудное бремя.
Хаммер получил от Муна орден Александра Македонского.
Алистер Хенкс был награжден орденом "За мужество" и получил очередное звание. К чести Хенкса он в своих показаниях для СБС как мог выгораживал Каца, но его быстро отправили в отпуск на родную планету, от греха подальше.
Волкова и Трифонов медалей не получили, не получили они и новых лычек.
Алиса Лоскутова пыталась увидеться с Кацем, но, выяснив, что он отбывает с молодой женой на форпост Медвежий, отказалась от своей небольшой "шаловливой затеи" и занялась интригами против Хаммера. Положение того в секторе усилилось и теперь об отставке адмирала не могло быть и речи - а какие были слухи! - но это было до Сакара, сейчас же Хаммер стал вновь в фаворе - снова эту "глыбу" не выбить из седла.
Эпилог
Курс, который ранее был тщательно рассчитан и казался правильным, теперь обернулся для контейнера ловушкой - с каждым оборотом вокруг второй планеты местной звездной системы тот все больше и больше приближался к ней, скоро плотные слои атмосферы разогреют корпус и уничтожат содержимое контейнера. Ко всему прочему выпускать зонды на планету было бессмысленно, одного Игрока тамошние обитатели уже уничтожили, уничтожат и следующего. Сенсоры показывали наличие на планете маяка линов (раньше его обнаружить было нельзя, так как он не излучал). Оставалось одно. Контейнер запустил зонд к кораблю, который висел на ближайшей к контейнеру орбите. Второй зонд запустить не удалось - контейнер сгорел в атмосфере Сакара.
Магнитные присоски зонда прикрепились к металлу сторожевика "Непобедимый", находящийся внутри зонда ретивер был в неактивном состоянии. Пока. Вакуум - неподходящая среда для развития, а чтобы пробить корпус корабля у зонда не было ни энергетических ресурсов, ни соответствующего оборудования.
Сторожевик "Непобедимый" получил задание патрулировать Дальние миры, в этой области обстановка стала накаляться. Вскоре там разразилась очередная (восьмая по счету) война между сектой Равновесия и группировкой Жклиски. Связь со сторожевиком была потеряна, его в последствии так и не нашли. Пропал. Ни сигнала бедствия от него, ни официальной информации противоборствующих сторон о его гибели в сражении, ни каких-либо слухов - до "цивильных" миров не дошло. Нет корабля и все тут. Комиссия, расследующая исчезновение сторожевика зашла в тупик. Очередная загадка без ответа, не в первый раз космос подбрасывал людям необъяснимое - такое бывает.
Бывает и не такое…
Не эпилог
В деревне Гадюкино жил да был один бывший полицай. Как такое возможно? Да вот так просто и возможно: после войны он отсидел сколько положено, переехал подальше от родных мест, а тут ему Гадюкино и подвернулось. Никто не спрашивал его: кто ты, мил человек, по жизни, да откуда путь держишь, да куда идешь - главное, что самогон человек пьет, других угощает и не грузит моралью али каким другим занудством. Короче, приняли бывшего полицая в деревне за своего. Ну и он потихоньку обжился: устроил пасеку. Не совсем в деревне, и даже не на отшибе, а как бы хуторок отдельный отгрохал полицай на месте бывшего дома лесника. Однако, хотя хутор и предполагает некую суверенность, не на столько это была обособленность действительно обособленностью (как это бывает где-то на диком Западе), чтобы не числиться новому жильцу в деревенских (то есть, гадюкинских) и сообща не глушить самогонки. В общем, юридически и физически находился полицай на территории все того же инспектора Васюткина. Хлопот он инспектору не доставлял: жил скромно. Да… но каждый год перечислял в Детский фонд n-ую сумму денежек. Этим обстоятельством заинтересовались определенные круги местного населения (не селяне, а городские). Ход рассуждений у них был примитивный, но логичный до железа: "Если n-ую сумму денежек человек отправляет в фонд, то сколько же оставляет себе?" Когда пришла осень (багряная очей очарованье), полицая навестили пятеро. Все молодые, здоровые, с амбициями немереными (а ведь мудрые люди еще несколько тысяч лет назад сформулировали: "Амбиции - это как член в метр, очень круто, но совершенно бесполезно", но мудрых людей обычно не слушают, особенно молодые-здоровые-амбициозные перцы). Разговор вышел коротким. Бывшего полицая припугнули и велели через неделю приготовить n+m денежек (причем n+m гораздо больше, чем n). "Мирный пасечник" полез в тайник. Но… но достал он оттуда совсем не деньги, а кое-что другое…
Против пятерых молодых вымогателей выступил старый опытный воин (матерый волк, можно сказать). Их наганам и прочим пистикам, а также раскладным-ножичкам он противопоставил пулемет MG-37 и две мины-самоделки (какой мощностью обладали эти взрывные устройства в тротиловом эквиваленте осталось невыясненным, одно только и можно сказать определенно: мины были мощные - но не будем бежать впереди батьки-повествования). Час "Ч" наступил... В результате скоротечного боя машина преступников была взорвана (восстановлению не подлежит), а сами они попали в статистику следующим образом: четверо - как трупы (убиты на месте), пятый - как раненый (но он вскоре скончался и тоже попал в графу "трупы").
Хрюль очень не хотел выходить из дома: на улице стреляли, причем стреляли, судя по звукам, из чего-то очень автоматического, к тому же слышны были взрывы - ну куда тут с табельным "Макаровым" соваться? Подождав двадцать минут и еще час на всякий случай (а вдруг не все отползли?), Хрюль поперся осматривать место откуда так серьезно шумели. Сначала глядел издалека через бинокль, так как через сильную оптику видны были только тела очень похожие на мертвяков да дед Савелич (так всуе звали бывшего полицая), милиционер приступил к своим прямым обязанностям: вызвал подкрепление из районного центра, оказал первую медицинскую помощь единственному раненому (тому это впрок не пошло, как выяснилось несколько позже, но ему бы и помощь именитых хирургов не помогла, даже высадись они на месте боя на парашютах с самой навороченной медицинской аппаратурой - MG-37 стреляет так, что мало никому не покажется). Дальше все просто до банальности: приехали высокие чины милиции (высокие - на местном уровне) и решили версию событий мальца поправить, им самим хотелось обезвредить банду опасных преступников и получить за это полагающиеся поощрения. Полицай против такого расклада не возражал (он же, напомню, был уже мирным пасечником, его больше мёд волновал, да пчелы, да соты там всякие и прочий прополис). Каждый получил свое: доблестная милиция - различные поощрения, пасечник - свою пасеку. И все довольны! Полицай и сейчас живет на своем хуторе рядом с деревней Гадюкино и по-прежнему переводит n-ую сумму денежек в Детский фонд.
А в это время…
Далеко-далеко проснулся от спячки Игрок…
<<<=На повести
|
