Закат и лось

Сохатый согревал своим дыханием листья и срывал их, пережевывал, некоторые вываливались из его пасти и обретали мнимую свободу - ее аккурат хватало до землицы сырой долететь. Уши матерого лося ни на секунду не замирали, всё ловили что-то в сумраке леса, мяли, пытались разгадать: опасное, али нет. Что-то было не так вокруг. Мнилось: грядет нечто новое, небывалое. Незнакомый ветер пронизывал подлесок, играл опавшими листьями, пахло ими и еще чем-то неведомым, запредельным. Но дятел стучит без перерывов, значит, вокруг опасности нет, да и сороки голосят обыденно, о мирском. Лось обчистил еще несколько веточек. Потом словно встрепенулся и двинул размашистым широким шагом сквозь молодой березняк. Углубился в чащу и стало темнее. Но ощущение прихода чего-то невыразимого не отпускало. Не то чтобы страх, а мурашки, лось потерся боком о ствол могучего дуба. Не помогло. Так же не помогло, как соль утром, уже тогда впитывая языком ее острость, лось не мог отдаться деликатесу полностью. Вот и сейчас скребешь чесотку о ребристость дубовую и нет облегчения. Словно какая-то неведомая кракозябра извне хочет пробуриться под шкуру и там свить себе гнездышко, и крадется, крадется. Сохатый заревел и ломанулся через ельник. Рога его цепляли зеленые ветки, но он словно не замечал окружающей тесноты. Напирал, давил. Шум и быстрый бег не помогли. Снова нахлынуло. Лось остановился и долго стоял, переводя дыхание. Прислушался. Никого. И в то же время рядом. Некто. Лось пошел дальше - или наоборот, ближе! - к чужаку и вдруг его копыта чуть не провалились в бездну. Он замер и опустил голову. Обрыв в бесконечность оказался просто небольшим озерцом с абсолютно черной водой. На ее зеркальной поверхности, которая в отсутствии света ничего не могла отразить, словно в космической пустоте плавали листья, похожие на несбывшиеся надежды. Лось своими губами потревожил спокойствие чужого флота - некоторые надежды утонули, - и напился. Изрядно хлебнул ломящего зубы холода. Но и это не оборвало связь с тем, не нашим. Лес был другим, или он сам стал другим. Не поймешь. Сохатый снова заревел, но ему никто не ответил. Нет в округе самца, который решился бы скрестить с ним рога. Хуже - вообще никого из племени лосиного нет поблизости. От думок потяжелело в голове. Лось обогнул озерцо и снова углубился в чащу. Сумрак окутывал своим саваном стволы деревьев и знакомые очертания путались, представлялись диковинками, не собой. Палка уже не палка, а чуть ли не морда чья-то заостренная, а мох на ней - борода. Шляпка мухомора, кем-то слегка обломанная торчала, как небольшой подмигивающий маяк. Зря обломали и не съели. Лось откусил гриб. Раздался треск, сохатый обернулся. Никого. Просто треск в лесу. Нет, это не обычный треск упавшей от старости ветки. Это новый мир пробивается сквозь основание старого и шкура прародителя трещит под натиском новой жизни. Лось взрыхлил копытами землю. Просто так, чтобы оставить отметину о себе. Чтобы хоть что-то доказало: вот он, он есть! И снова потянуло новым. Сохатому этот дух показался тревожным и он пошел дальше и дальше. Вглубь чащи. Но спасения там не было. Не успокоился он и внутри. Словно колыхалось щекотное в груди. Дышишь - а оно щекочет. Не понять. Болезнь? Смерть? Или новый маленький лось внутри меня? Сохатый тряхнул головой, чтобы уберечься от чуши. И заревел. Хозяин тут он! Знайте. Но кто-то мало того что не знал и не верил в лося, еще и сопротивлялся, саботировал, разрушал лосиное существования. Вычеркивал мохнатую тушу с рогами из леса. Как будто лося и не было. Растопчу! Острые копыта готовы были порвать любого - волка и даже тигра. Но не было ни волков, ни тигров. И даже странных двуногих, которым вечно что-то надо. Подслеповатые глаза не находили цели. Зато уши слышали. Шуршание обмана, который кольцами змеи вполз в чащу. Прочь отсюда. Лось стал продираться обратно, но не по своим следам, а еще больше забирая в гору. Вверх, вверх - словно хотел залезть на небо. А потом вниз, вниз - до самой глубины земной. Камни, песок - всё смешалось - трава, кусты, березы, липы, сосны. Где? Где? Вот оно! Алое вспыхнуло высоко и сулило недоброе. Лось остановился, бока его тряслись. Теперь он знал всё. Это был его последний день. Глаза сохатого и без того широко открытые еще больше распахнулись и увлекли в свои объятия… Раздался грохот и одновременно с ним солнце закатилось.

<<<на Эссе