|
Упс!
Сессия по крышам отгремела. Пьянки на природе свою мзду от здоровью взяли. Загар покрыл тело. Деньги кончились. Теперь самое время… да, много на какие радости-гадости время можно потратить, кинуть, так сказать, на алтарь, например, добра, или золотого тельца, или самосовершенствования, или разврата - каждому свое. Вот молодой человек лежит на диване и читает глянцевый журнал для настоящих мужчин (гм… настоящие мужчины читают глянцевые журналы?). Читает он на диване, не в своей комнате (комнат всего три - квартира обычная). В его комнате мама моет окно (всего членов семьи - ячейки общества - три: мать, отец и их взрослый уже сын-студент, только ячейка это мелкая - когда ребенок один в семье, цивилизация, состоящая из множества таких семей-кирпичиков вымирает, но не о ней речь). Мыть окно - это дело женское, по крайней мере, не дело для настоящих мужчин, вот на диване лежать… или компьютер от окна отодвинуть и теплой воды в тазике принести - это дело мужское, правильное. Но молодой человек ведро уже принес и компьютер отодвинул, осталось одно: совершенно спокойно - с чувством выполненного долга - читать.
И так ему стало покойно, что журнал из рук выпал, а диван незаметно превратился в трамплина для сна… Лес. Грибы. Здоровенные, крепкие, много. Нож так и косит, так и косит… Знатные грибы заполняют добротное лукошко. Пора с таким урожаем и домой. Уже дома. Кухня. Мама сидит на табуретке и моет зеркало-трюмо (откуда оно здесь?), почему-то она слишком сильно отклоняется назад, теряет равновесие… падает назад… падает и отброшенное в сторону лукошко, грибы высыпаются на пол - но не до них сейчас. Он бросается к матери, поддерживает ей голову, спрашивает о ее самочувствии и… просыпается.
Сон дурацкий. Голова что-то мутит в нерешительности: то ли ей заснуть и просветлеть, то ли проснуться и, возможно, тоже проветрится от щупалец кошмарика. Строчки в глаза не лезут. "А что если мама из окна выпадет? - вдруг отчетливо постучалась в виски стереофоническая мыслишка. - Да нет, бред! Не бывает вещих снов. Или…" Ожидание стало невыносимо. "Восьмой этаж - неловкое движение и… Может, пойти туда? Нет, открою дверь и от неожиданности мама выпадет... а если поскользнется, а я тут сижу?" Он мучился, мучился, и мучился. Червячок сомнения разъедал душу. "Что делать? или: чего не делать?"
А диван мягкий, ко сну склоняет, глаза слипаются, уводят от реальности… только червячок не дает заснуть, откормился, превратился в удава - душит на корню всё, включая и сон: а вдруг, именно сейчас, маме нужна помощь, нужна твоя помощь, а ты тут лежишь, нежишься…
Парень прислушивается - никаких посторонних звуков, а ведь когда моют окно обязательно слышны какие-то звуки…
Носки скользят по паласу, дверь открывается грудью. Сразу в глаза: сиротливый тазик на подоконнике. Распахнутое окно. Ветер. Восьмой этаж… Судорога оторопи. Широко раскрытые глаза. Парень не моргает… парень проморгал… он не может подойти к окну, чтобы убедится в вещественности сна, в его вещности, в собственной безалаберности и нечуткости к знакам. Практически полная тишина кругом, но она не обволакивает, не прячет, она вызванивает, обостряет давление извне. Его не остановить, не заслониться, а внутри наоборот - пустота захватывает всё. Он парня остается лишь оболочка, жалкий призрак, колыхающийся фантом, некогда бывший человеком во плоти, сейчас эта оболочка без каркаса морщится и сдувается - извне давит мир, внутренности разрывает пустота.
Что-то набухает в глазах, картинка плывет, губы так и не смогли озвучить слабенькое: "ма-ма", лишь проскрипели без смазки друг о дружку… Звук падающей гильотины из соседней комнаты - тюк! - это секундная стрелка часов отсекла вечность-мгновение. И никакой надежды на запуск сердца вручную - бьётся оно на холостом ходу и не толкает к жизни.
Избавление приходит из места неожиданного - из кухни, оттуда доносится благостное: "Рома, что случилось?"
Это мама. Его ладонь бьет собственный лоб.
Упс!
<<<на ё@Моё
|
