|
Трудности с трубкозубом
Семёнова выдохлась, она долго боролась, рвала паутину вокруг самого дорогого для неё существа, но всё напрасно. Она обнимала Серёжу, он спал и посапывал, так сладко… мать и дитя - почти идиллия. Она закрыла глаза и стала сдерживать слёзы. Память напомнила с чего всё началось… Серёже должно было исполниться пять лет, первый юбилей, Семёнова заказала столик в детском кафе, аниматоров, приготовила кучу сюрпризов… но сын серьёзно заболел и праздник отменили. Болел Серёжа долго. Лучшие врачи в городе не могли поставить точный диагноз, переправляли из одного кабинета в другой, делали кучу анализов, лекарства сменялись пачками, но ничего не могло помочь… потом Москва, уже столичные врачи переправляли Серёжу друг другу, новый виток мытарств, никто точно не мог выявить очаг внутреннего воспаления… это воспаление искали томографы, рентген и куча других чутких и не очень аппаратов… потом клиника в Израиле, и там врачи и техника оказались малополезными для Сережиного здоровья.
Семёнова продала автомобиль, переехала в квартиру поменьше. Всё для сына, всё для победы над заболеванием. Его так точно и не диагностировали. Тогда Семёнова обратилась к колдунам, те брали деньги, плясали с бубнами, но толку было ещё меньше, чем от томографов. Семёнова не верила в бога, но начала ходить в церковь делала вид, что молилась, ставила свечки за здравия и отдавала записки с просьбой о чуде и деньги, чтобы это чудо поскорее воплотилось в жизнь. И эта стратегия не сработала…
Семь лет Серёжи отметили в больнице, это уже стало печальной традицией. В школе он учился практически заочно. И сейчас он не ходил в школу, болел дома, так близко и так далеко любимая кровинушка, которой Семёнова ничем не могла помочь. Она встряхнула оцепенение. Нет, так не пойдет! Я не сдамся! Мокрые глаза блеснули яростью. И словно что-то в холодном мире изменилось… Как будто пробирка лопнула.
По работе Семёнова должна была сделать репортаж про офтальмологическую клинику. Когда весь видеоматериал, включая интервью с директором, был отснят и стендап записан, Семёнова с оператором Тимуром пили чай в приёмной. Глава клиники под каким-то надуманным предлогом "украл" красавицу и умницу, как он выразился, и заманил её в свой кабинет. А там признался… нет, не в чувствах, хотя она явно нравилась этому симпатичному доктору чуть за сорок пять…
- Я знаю о вашей беде, сам я помочь ничем не могу, я офтальмолог, но у меня есть… старший товарищ, зовут его Кирилл Фёдорович, - доктор чиркнул на листке бумаги координаты, - съездите к нему, покажите сына.
- Спасибо! - Семёнова уцепилась за ещё одну соломинку, сколько уже их было?
- Пока не за что. Мы не волшебники.
- Это я знаю.
- Может, коньячку? - врач задал этот вопрос из под прищура своих обаятельных глаз.
- На работе…
- Я тоже не пью, рассмотрите это как неизбежную терапию тирана в белом халате.
Семёнова настояла на том, чтобы Тимур к ним присоединился, он тоже не пил, ибо был за рулем, так что доза коньяка была не более… но и не менее допустимой…
Кирилл Фёдорович при первом знакомстве сразу стал родным, как будто Семёнова была его племянницей. Высокий, большой, с седой гривой густых волос, с открытым лицом, аккуратной бородкой, с лучиками морщин вокруг глаз он смотрел на "непутёвую племянницу" добрыми глазами под густыми бровями, часто улыбался, улыбался хорошо, не только мимикой, он улыбался душой, он этой улыбкой приглашал всех гостей в свой добрый и уютный мир. И ещё "дядя доктор" очень понравился Серёжи, это была встреча дедушки и внука. Но без сюсюканий. Поздоровались они по-мужски весомым рукопожатием.
- Серёжа, а как ты защищаешь маму?
Этим вопросом Семёнова была сражена, уж вроде бы профессия корреспондента на телевидении научила её быть готовой к неожиданностям, но…
- От чудовищ я защищаю её мечом! - немного подумав, как это он всегда делал, сказал Серёжа и повернулся к маме, Семёнова просто растаяла. И несколько потеряла нить разговора…
- …лечить мы тебя будем по новой методике, я сейчас приду с лекарством… - Кирилл Фёдорович зачем-то вышел из комнаты, а потом вернулся с тремя…
Семёнова встрепенулась и хотела было категорически возразить, но взгляд, пронзительный и лёгкий и в то же время увесистый как две ладони гиганта на плечах, удержал её.
- …лечить мы тебя будем мороженным, ты любишь эскимо?
- Да, но мне нельзя! - мальчик отверг дар и даже отвернул голову, но потом снова повернул, уж больно притягательными были трубочки в блестящей фольге.
Семёнова помотала головой, как будто доктор чего-то не знал.
- Это не простое мороженное, оно не просто вкусное, но ещё и полезное, его можно кушать.
Серёжа с недоверием посмотрел на вроде бы совсем обычное эскимо. Потом он посмотрел на доктора, потом он с вопросом посмотрел на маму. Мама посмотрела на доктора и круг замкнулся, ведь до этого дедушка ласково смотрел на внука.
- Можно! - уверенно сказала Семёнова и… и… и…
Наверное, в первый раз с момента, когда Серёжа заболел, она не сомневалась в лекарстве.
Серёжа взял батончик эскимо и стал разворачивать и осторожно откусил шоколад с белым молочным пломбиром внутри…
- Не вкусно мороженное есть одному, не вкусно ни мне, ни тебе, никому… - с этой детской песенкой они стали трескать мороженное все вместе.
- Я вижу у тебя есть атлас животного мира, какие животные тебе нравятся? - спросил Кирилл Фёдорович.
Сережа оторвался от мороженного и ответил:
- Трубкозубы!
Мальчик раскраснелся, не жар ли у него… забеспокоилась Семёнова.
- Замечательно! Как лечащий тебя мороженным врач прописываю тебе ещё и трубкозуботерапию, сеансы один раз в неделю. У меня есть знакомые в зоопарке, они покажут тебе трубкозуба, он вроде сейчас там один, во всей его красе.
- Трубкозуб может вырыть яму глубиной метр всего за пять минут! - сообщил доброму доктору мальчик.
- Поразительно, а чем он питается?
- Термитами и муравьями… - Серёжа стал рассказывать о трубкозубах.
Семёнова слегка ошалела от неоднозначного лечения… но со временем внесла все "заскоки" нового рецепта в свой жизненный календарь. Кирилл Фёдорович лечил Серёжу прогулками, шелестом жёлтых листьев под ногами, контрастным душем, чего так не рекомендовали обычные врачи. Но главные всё-таки были трубкозубы, точнее один. Это космическое создание - его ведь действительно можно снимать в фантастических фильмах без грима! - оказывало на Серёжу действие настолько благотворное, что… Семёнова признала, что ничего не понимает в медицине. А Серёжа начал светится изнутри, он радовался общению с лопоухим и длиннорылым трубкозубом, у него появилось желание жить, играть с мальчишками - его приняли в дворовую компанию наконец-то! И даже физика, которую он не любил, как-то пошла…
- Огенривщина какая-то… - как-то в беседе с Кириллом Фёдоровичем заметила Семёнова.
- Это ты о чём? - уточнил дядя Кирилла.
- Помните рассказ, про больную девочку и лист, она загадала, что когда ветер сорвет последний лист она умрёт, а художник нарисовал лист, который не падал ни в дождь ни в осенний ветер…
- Да, да, конечно, хороший писатель О Генри.
- А вы хороший врач.
- Поживём, увидим… - улыбнулся дядя.
Когда Семёнова окончательно поверила? Когда Сережа нарисовал трубкозуба, маму и себя. И ничего, что мама была синяя. Зато они все улыбались, даже трубкозуб…
<<<на Эссе
|
