|
Малыш
Она шла по улице так, что я не мог проехать мимо…
- Малыш, не желаешь ли прокатиться с ветерком? - спросил я без всякой задней мысли (в этот момент я вообще не мог думать).
Глаза девушки изрыгнули в мою сторону порцию огня, достаточную для полной аннигиляции: двух тракторов на гусеничном ходу, трех небольших авианосцев и еще одного большого, четырнадцати маршрутных такси, восьми катков, двадцати двух велосипедов, тридцати семи утюгов и одного несессера из нержавеющей стали. Но поскольку я не сидел в кабине трактора, не загорал на палубе авианосца, не торопился на работу в маршрутном такси, не убегал от катка, не крутил педали велика, не гладил свои брюки утюгом и не имел несессера из нержавеющей стали, то ничуть не пострадал.
- Малыш, ты меня не так поняла. Поверь, я не имел в виду ничего негативного. Просто от чистого сердца хотел помочь тебе очутиться в любой точке земного шарика, причем быстро и с комфортом. Понимаешь, я тысячу лет писал гениальнейший из романов, в нем было всё: любовь и ненависть, смерть и рождения, добро и зло, дружба и предательство… да, много чего в нем хотело появиться на свет… но шли годы и я мало-помалу перестал различать: где сверкает любовь, а где темнит ненависть, где прорастает смерть, а где пускают корни цветы рождений, где прячется добро, а где находится зло, где крепнет дружба, а где чахнет предательство… и тогда я понял, что никогда не закончу эту книгу. И одиночество, столько лет терпеливо питавшее неудавшегося создателя нетленки, вдруг оказалось слишком полным. Я вышел из замка, который за время трудов моих превратился в двухкомнатную квартиру, и свистнул своего верного коня, но на свист откликнулся вот этот черный саквояж на колесиках, - моя рука ласковым хлопком подчеркнула на асфальте упомянутого черныша. - Я подчинился неизбежному и покатил на нем в поисках неизвестно чего. Но когда увидел тебя, понял: всё было неслучайно. Вселенная витиеватым образом приготовила нашу встречу здесь и сейчас… - дистанция между нами таяла, но мне её было не жаль.
Больше я ничего не сказал, хотя мог бы, но слова - штука дешевая, мне ли об этом не знать…
- А откуда ты знаешь, что мне зовут Малыш? - спросила она и тряхнула прическою рыжей.
Я пожал плечами и улыбнулся, улыбка моя ничего не объяснила куда лучше слов.
- Ладно, поехали ловить ветерок! - её разноцветная одежда протекла мимо меня, я еле успел среагировать и открыть дверь.
Черный саквояж получил подсветку изнутри - Малыш зажгла его своим присутствием, от такого дива дивного он сразу стал уютней, засучил колесиками, зарокотал басом и зафырчал в верхней октаве - его было не удержать даже финишной ленточкой, и погружаться в его рвущееся вперед кожаное чрево было уже не страшно: ведь там теперь обитала женская мягкость. Я достал глобус с заднего сиденья и, раскрутив (он был какой-то сонный), протянул Малышу:
- Жми! Узнаем адрес нашего ветерка.
Она зажмурилась и указала цель.
- Франциско-Сан распахнул ворота и ждет нас! - топлю педаль газа в экстазе, картинка за окном смазывается.
- А как тебя зовут? - спросили веснушки Малыша.
- Если я скажу, что зовут меня Карл, а по фамилии я - Сон, ты мне поверишь?
- Не знаю, - её глаза проникали в меня и мне не было дела до черно-белых палочек, настойчиво стучащихся в зеркальце заднего вида.
Естественно, до Сам-Ты-Франциско мы не добрались, хотя саквояж готов был перепрыгнуть Атлантику, но зачем напрягать скакуна, если дорога сама вынесла нас к Раифе. Стемнело: купол неба синий превратился в старый черный наперсток, весь продырявленный иглами звезд. В сам монастырь мы не зашли, около его белых стен есть беседка на воде, что дарит совершенно безвозмездно деревянную шероховатость всем желающим, вот в ней-то мы и поймали только наш ветерок.
Малыш тихо напевала, я подыгрывал на губной гармошке. Охрана, неслышно появившаяся из мест дислокации, осмотрев нас, вынесла вердикт: опасности не представляем. Поиграв мускулами (на всякий случай), охранники удалились. Знали бы они, сколько цитаделей я бы перемолол, если бы кто-нибудь попытался оборвать рулады Малыша…
А на заднем сидении саквояжа так и крутился глобус, пока мы не подарили ему свободу - теперь под дырявом наперстком кружилось на одну планету больше. Нет, не то чтобы мы были настолько озабочены положением угнетенных глобусов, просто нам срочно понадобилось заднее сидение (предположим, для игры в классики). Да, мы были слегка эгоистичны и этим эгоизмом заточили обоюдоострый клинок нашей страсти, его лезвие легко отсекло от нас-здесь-сейчас всё лишние.
п-р-о-Т-И-К-а-л-о положенное время и наша любовь воплотилась в музыку:
- Уа-уа! - заголосила Сашутка, глобус вздрогнул и забрался на шкаф (не каждый выдержит вопли, легко заглушающие топот марширующих легионов).
Из странствий бродяга-глобус вернулся, потому что не сумел без больших братьев разобраться с прелестями голодно-дождливой свободы. В один холодный ноябрьский вечер он заскребся под дверью двухкомнатного замка, из окон которого мы с Малышом запускали самолетики грез и догоняли их на штурмовиках фантазий. Мы впустили в нашу обитель заблудшую планету, Малыш согрела "колобка" своим дыханием и спела колыбельную, а я, когда он задремал и перестал вращаться, нанес на его кожу новые параллели и меридианы взамен выцветших. Потом понял, что синяя сетка морщин - не главное, и легкой рукой по памяти восстановил континенты с океанами, красил веселой кистью - глобус от щекотки проснулся, заурчал, закрутился быстро-быстро не в ту сторону (соблюсти географию в таких условиях было невозможно и Земля в масштабе один к пятидесяти миллионам превратилась в неведомую зверушку). До рождения Александры оставалось еще пять месяцев и их быстро облетевшие календарные листики глобус равнодушно проводил взглядом своих раскосых глазищ, свернувшись клубком на моем письменном столе. Он как там устроился, так из этого созерцательного места - никуда, никаких телодвижений оттудова! Гнездовым глобус после путешествия стал, оседлым, в повадках - кто бы мог подумать! - немного солидности появилось. Даже пользу по хозяйству стал приносить: своей подставкой он удачно прессовал тараканисто-усатые отказы, которые в ответ на мои произведения присылали коварные издательские дома.
- Уа-уа! - теперь-то глобус на одном месте не сидит, то на шкаф залезет, то в холодильник, чувствительный он к шуму.
Малыш подошла к колыбельке и успокоила малыша, а я смотрел на них и глупо улыбался.
- Ма… ма… - Сашутка хитро моргнула и потянулась ручонками к Ма… ма…
- Ты слышал? Она сказала мама! - Малыш торжествовала.
- А по-моему, она назвала тебя Малышом, что больше соответствует истине, - я обнял обеих рыжих и зацеловал (таким образом меня не могли опровергнуть). И кликнул глобус: кто-то же должен был нажать на кнопку фотоаппарата - пусть и останавливающая мгновения машинка отведает счастья. Саквояж встал на задние колеса и заглянул в окно замка любопытными фарами - очень вовремя! - на получившейся фотографии его улыбающаяся физиономия заполнила позитивом левый нижний угол.
<<<на ё@Моё
|
