|
Фотография Бати
Отдыхали мы в элитном и закрытом от взоров непосвященных месте. Где? Снаружи этого славного места большинство сторонних наблюдателей и просто праздно шатающихся зевак видит обыкновенный детский парк развлечений формата евро-стандарт-усё-включено. Информированное меньшинство знает о существовании на этой же территории загородного клуба для бип-персон. И только самые-самые избранные из избранных в курсе, что есть еще домик у озера. Вот в нем в преферанс и играли. Всего на зеленом сукне располагались две бумаженции, на которых было расчерчено две пули на четверых, в одной два игрока сменяли друг друга, итого фишки мешало девять человек. Плюс Ритусик, которая без себя меня на карты не отпустила и сейчас скучала в некоторой прострации после двойного-двойного мартини (но что делать, я ее сразу предупредил, что будем в карты играть серьезно, то есть не на раздевания). Надо особо отметить, что все картежники были людьми заслуженными и законопослушными. Возможно, я был самым менее заслуженным. Подумаешь, модный фотограф в узких кругах. У меня ни одной персональной выставки не случилось (даже на территории Родины Слонов), меня не публикуют глянцевые журналы, я не снимаю свадьбы и похороны элиты и пьянки-гулянки рабочих-крестьян, я не летал в космос и не снимал обратную сторону Луны, так что еще есть к чему стремится и куда расти. А вот заслуги пока вешать негде, на кители для них нету дырочек, да и кителя нету…
Кажется, Теккерей написал роман "Ярмарка тщеславия". Давно хочу его прочесть, но всё как-то руки не доходят. Но то, что началось в импровизированном преф-клубе после 19.07 в пятницу… можно охарактеризовать только так: базар понтов. В мгновение ока охрана клуба была нейтрализована, электронные средства наблюдения вышли из строя, сигнализация сыграла в ящик, а сотовые телефоны испустили дух. Люди в черном появились из ниоткуда гораздо оперативнее, чем чертики из табакерки, и без шума и пыли положили всех на пол. Включая Ритусика. Вот на полу - на этой арене цирка - и разыгралась кинокомедия.
- Да вы знаете, куда вломились?! - пафосно и с апломбом возмутился хозяин закрытого клуба, Александр свет Яковлевич.
- Да, знаем, - спокойно ответил, по всей видимости, главный из черных (а может быть тот, кто был уполномочен вести непринужденные беседы с людьми на полу).
- Это вам не рынки от нелегалов зачищать! Да мы с самим (это имя лучше в контексте незатейливого моего рассказа опустить) здесь чай пили!! Да мы… - из Яковлевича суть пар коромыслом не пошел, до того он покраснел (это я слегка фантазирую - глаза мои не могли сфокусироваться там, куда был направлен мой затылок).
- Успокойтесь, приказ придет, всех отпустим.
А поскольку Александр Яковлевич все больше и больше выходил из себя и даже перешел на идиоматические выражения, не поддающиеся переводу на другие языки мира, его каким-то образом успокоили. Точно не били - я бы услышал, но вот как конкретно заставили умолкнуть - мне было не видать. Мне очень хорошо было видно черный ботинок на высокой шнуровке, но в нем ничего не отражалось, даже моя физиономия.
Тогда в диалог с черными вступил генеральный прокурор Ерепеев. Он достаточно вежливо попросил достать на свет Божий его корочки из костюма. Скорее всего, так и было сделано.
- Хотелось бы знать, у вас есть санкция на арест или обыск… - видимо, в окружающий эфир спросил Ерепеев.
- Вы знаете, официально никакого обыска и тем более ареста здесь не происходит.
- А по какому тогда праву… и кто вы вообще такие будете… - так кажется, сформулировал Ерепеев.
Я слегка отвлекся (хотя было очень интересно), но мне нужно было задать глазами вопрос - у тебя все в порядке? - Маргарите Викторовне, ее дивные телеса тоже парились на полу, рядом со мной, а ее длинные ноги терялись вне зоны резкого изображения моих буркал (то бишь глазенок). Она показала мне язык и по его задорной алости я понял, что с Маргаритой Викторовной всё в порядке. У нее, кстати, на язычке пирсинг, это обстоятельство чрезвычайно меня волновало всегда и сейчас особенно, я еще не достиг возраста Христа и довольно часто делаю глупости. Насторожив локаторы я разобрал, что и Ерепееву кратко и ёмко объяснили: приказ придет, тогда и отпустим, всех, или не всех. Более Ерепеев не ерепенился.
Тут из-за кулис - по законам жанра - появился характерный герой. Славец - так называли его коллеги по преферансу за соседним столом, я бы, скорее всего, называл его по имени отчеству, но вот отчества то я его и не знал, потому что для всех он был просто Славец, а я первый раз был допущен в "святая святых", и мало что в обстановке еще мог разобрать без подсказок более опытных товарищей. Но на вскидку могу сказать одно - в разведку я бы пошел со Славцом, а не с кем-нибудь другим… еще бы с Ритусиком, конечно, если бы она была радисткой Кэт. Правда, сомневаюсь, что при ее маникюре она может что-либо крутить в технике, у нее даже сотовый с голосовым управлением, ну знаете, Нокия без кнопок, гламурная такая штучка… как и сама Маргарита Викторовна.
- Айда… - далее Славец в коротких и рубленых фразах вызвал на бой любого из черных, я повернул голову (медленно и без резких движений, чтобы это со всех ракурсов виделось вполне мирным актом доброй воли), но картина со Славцом не стала яснее, а Ритусика и вовсе перестало быть видно. Что безусловно жаль. Как я ни грел уши, но и слышно ничего не было. Просто Славец замолчал и больше ничего не говорил.
За нашим столом сидел генерал Корнилов. Причем не просто генерал, а генерал ФСБ. Если учесть, что наш нынешний президент - полковник ФСБ (кроме того, что верховный главнокомандующий), можете делать выводы. Генерал представился по форме и попросил объяснений. Кто и по чьему приказу тут проводит операцию, ась? Ему не зарифмовали про рыбу карася. Но в радиоэфир впервые прокралось тихое и уважительное… Батя. Корнилов более ничего не спрашивал, только зубами похрустел маненько. А у меня родился план… только надо было как-то его активировать. По всей видимости, мои ерзанья около Маргариты Викторовны заинтересовали одного из черных (ко мне самого ближнего).
- Что-то хотите сказать? - спросил он, такой одинаковый в черной маске и в черном обмундировании и с черным коротким автоматом (даже не ведаю что за система, я Кэнон от Никона отличу, а это… это нет).
Я помотал головой, она слегка при этом ударялась об пол, что было довольно комично. Особенно, если вы стоите на полу, а не лежите на нем пластом развоплощенным. Но и для лежачих было весело. Ритусик так и вовсе от моих кривляний прыснула забористым смехотунчиком, но ей-то хорошо, при ее размере груди есть на чем покачиваться по гладкому океану-полу…
Я указал глазами черному на папку. Он также спросил меня: чего там?
- Офицер, посмотрите на фотографии… - обрел я речь в нужный момент спектакля.
- И чего там, вы и президент?
- Ни, ни, ни… - комично мотаю головой.
- А кто? Вы и министр обороны?
- Ни, ни, ни… - еще более комично мотаю головой.
- Вы и начальник ФСБ?
- Ни, ни, ни… - хотя это и невозможно, но я все-таки еще более комично помотал головой. И пусть Станиславский мне не верит. Его там и не было! А я там был. И заинтриговывал… и заинтриговал (а всего-то делов - частичка "вы" из глагола удалилась, а какая разница!). Черный распахнул папку, там было много яркого и цветного мусора, но вот слева, на обложке, завальцованная в пленку, потертая и в трещинах, без надписей и рамок, была приклеена раз и навсегда… черно-белая фотография. Обычный, ни чем не примечательный снимок. На фоне гор стоят несколько мужчин в форме, и с ними гражданский - тогда я еще пацаном был, и фотографировал Зенитом. Помню на спуск нажал, а потом метнулся к группе, чтобы тоже в кадр войти. Тогда о дистанционном управлении и тем более цифровом фото еще не слыхали.
- Так это же Батя! - расплылся в улыбке под черной маской офицер.
Шумок пробежал по черным, фотографию рассмотрели. Потом меня подняли и отряхнули. И сказали всего два слова, но это была не обыкновенная вербальная речь, аки передача информации, это была музыка: мо-же-те ид-ти. И я мог и я мог идти. Единственный незаслуженный из сонма состоявшихся людей. Но я не мог дезертировать от Ритусика.
- Я не один, я с барышней, - шаркаю ножкой.
- Фотомодель?
- Ни, ни, ни, жена моя будущая… - смущаюсь.
Мне разрешают поднять Ритусика, она тупит взор и льнет ко мне, был бы термометр у меня… ну хотя бы под мышкой… - закипел бы неминуемо. Под звуки Мендельсона… Менделя… Генделя… ну, пропасть моего бескультурия вы уже поняли, в общем под какие-то там гаммы и аккорды мы удалились.
- А кто такой этот Батя? - спросила закурившая длинную сигаретку с ментолом Маргарита Викторовна.
Но ответить я не успел. К нам подкатил на ломбар-джи-ни (так длинно произношу, потому ездит эта машинка быстро и скрипит тормозами - эффектно) джи-гит Ритусика. Он вылез из салона весь такой харизматичный и в версаче, облапал нас подозрительным взором, потом заметил ссадину на дивном локотке Маргариты Викторовны (я заметил раньше)
- Да вы там трахались (неопределенный артикль, который лучше отсюда изъять), я как сердцем чувствовал! - Отелло блин-пельмень доморощенный. И в какой тьме-таракань таких делают??
Меня бы зарезали, или даже расстреляли из узи. Но из ворот вышел один из черных… мне даже как-то стало жалко Отеллу, когда он не пролез в боковое стекло ломбарджини (она долго теперь никуда не поедет), и где-то на уровне талии застрял.
- А говорил, поженитесь… - с укоризной бросил мне черный.
Я бухнулся на левое колено, протянул Ритусику руку и сердце и слово молвил:
- Маргарита, выходи за меня замуж.
Но это уже другая история, которая будет называться… ну, например, фотография тёщи.
<<<на Эссе
|
