|
Дело государственной важности
Описывая дворец, авторы колонок ухищрялись в меру своей мастеровитости. Некоторые не прыгали дальше банального эпитета "великолепный", кое-кто замирал на словечке "завораживающий", некоторые достигали высоты "феерический", бездари топтались, аки стадо баранов, на площадках "воздушный", "белокаменный", "фантастический" (или "фантазийный") особо впечатлительные выплёскивали из себя поток сознания в виде: "его стройные белые башни пронзают золотые лучи солнца", радикалы близости с народом бросали короткое "йоу".
Дешевки! Дворец лучезарный. Точка.
Но даже у белокаменного, воздушного здания в тысячу этажей, чьи фантазийные башни завораживают дух и пронзаются золотыми лучами солнца, есть чёрный вход. Именно к нему развязной походкой подошла фигура, облачённая в когда-то обтягивающее, а сейчас мешковатое, но удобное, разноцветное и из дорого материала, но изрядно засаленное и местами рваное спортивное трико. На голове шута был лихо водружен и заломлен положенный его званию колпак, да только бубенчики в нём были залиты свинцом, махнешь такими беззвучными колокольцами и буйный ночной разбойник с тёмного переулка отправится в нокаут или к праотцам.
- Это я, - бросил шут охране у чёрного входа. Те ответили двумя взглядами, мол, чо припёрся в такую погоду? Погоды стояли солнечные, но стражам любая погода не нравится в своё дежурства, ибо скорее бы уже закончилось оно, надоело до чертиков, а тут ещё и ходят всякие, поспать не дают.
Шут стремительно раздвигал воздух в коридоре. Еле успел в лифт, просунул в закрывающиеся створки ногу, двери слегка пожевали её, открылись, запустили торопыгу и снова захлопнулись. Шут нажал самую верхнюю кнопку. Там находились покои королевы. Даже если какие-нибудь излишне эмоциональные террористы взорвут несущие конструкции дворца и его величественное здание сложится и рухнет, погребя под собой тысячи придворных и десятки тысяч лиц из обслуживающего персонала, королевские покои останутся висеть в воздухе, а потом перелетят и опустятся где-то в надежном месте.
Придворные входят и выходят из лифта. Шут остаётся. От быстрого подъема закладывает уши и он их продувает, зажав нос. Двери распахиваются и цветастая фигура начинает подъем уже ножками по лестнице. Форейторы шута не замечают. И только на входе в святая святых ему преграждают путь суровые типы, вооруженные до давно выбитых и вставленных зубов.
- Дело государственной важности! - фраза значительная, но этих типов такой хрен раздвинешь.
Шута просветили. Это действительно он, в его внутренностях никого и ничего постороннего нет. Он действительно не врет. Двери в тронный зал распахнулись. Если дворец лучезарный, то тронный зал светозарный. И на сверкающем троне восседает…
Да, в бульварном романе королева обязательно была бы блондинкой. Но жизнь тем и отличается от сказки или даже её суррогата в виде литературы, что жизнь есть, а сказки нет. Блондинки давно вымерли, а красить волосы или заниматься генетической модуляцией - это занятия для черни. Королева брюнетка. Длину её волнистых волос мешает угадать капюшон зелёного платья, неожиданное сочетание, как снег в июле. Её профиль не достойны носить банкноты, да и кто сейчас выпускает наличные деньги, когда все операции о купле-продаже (включая куплю-продажу друзей) производятся в сети. Глаза королевы настолько глубоки, что их глубину не передает трехмерная фотография и придворные фотографы лишь разводят руками. Когда-нибудь техника дойдет… пока не дошла. Губы королевы чувственны и манят, но могут одним движением или двумя словами ввергнуть вас в ссылку или на отправить на эшафот и неизвестно ещё что хуже. Шея королевы достойна той миссии, что на неё возложена - кивать и одарять милостью или отворачиваться от вас и ввергать в ад. Плечи… возможно чуточку широки для… слабаков. Сейчас не те времена, чтобы восхищаться утонченностью. Ни одного перстня на перстах, королева не любит побрякушки. Она и корону изменила, когда пришла к власти. Теперь это просто платиновый обруч с единственным бриллиантом величиной с жёлудь. Просто, как всё гениальное. Однако наше описание вошло в штопор. Грудь, вернемся к началу. Декольте позволяет разглядеть слишком много, чтобы сойти с ума, и слишком мало, чтобы вернуться обратно. Зёленое облегающее платье, которое таки опять подчеркивает… эту грудь! Шедевр портного, которому запретили шить для кого бы то ни было ещё. И хоть это и против вкуса, платье открывает не только грудь… какая это грудь!... но ещё и - нет, в это не возможно поверить! - ноги. Где-то над коленом - и высоко над коленом, прошу заметить, нет, не прошу, требую настоятельно! - начинается… что это разрез на юбке или зелёная ткань отрезана безжалостной рукой? С этого ракурса не разобрать. Ибо ножки…в это мгновение скрещенные… Лучше процитируем мысли шута: "Закинуть бы их на плечи". А вот питон, из кожи которого, сделаны ажурные туфельки, и которого неизвестный химик перекрасил в изумрудное, ничего не думает. Несомненно, он уползал от охотников как мог. Но не смог. Не смог. А раз стал туфлями, то и молчи, нечего шипеть. А каблуки! Некоторые шпильки лучше втыкать в сердце сразу, ибо дай им волю и они опрокинут вас, затопчут, а потом вернуться и затопчут ещё раз, но даже тогда вы не сможете выкинуть их из своей головы.
Шут подошел к возвышению с вершиной-троном, потом он поднялся, поднялся ещё, пересек невидимую черту, которую нельзя было пересекать. Затылком он чувствовал, что его голова находится под прицелом. С элегантностью нешутовской он поцеловал ручку королевы.
- Целовать вашу ручку большая честь для меня, разрешите ещё и ножку? - поинтересовался хитрец.
Королева вытянула ножку, чтобы проверить: посмеет или… посмел. Взял за каблук - не у каждого достоинство столько сантиметров в холке имеет - зафиксировал, и облобызал. Длительно. Блюститель этикета аж закашлялся, но королева подняла пальчик и кашель стих.
Наконец шут перестал трепать нервы снайперам, отпустил королевскую ножку, выпрямился, и, не поворачиваясь к монаршей особе спиной, спустился по ступенькам на положенное расстояние, несколько запоздало поклонился, и произнес:
- Ваше величество, у меня две новости, начну с важной…. - пауза была здесь необходима, шут немного потянул, но в меру: - С косметикой возникли перебои!
Королева щелкнула пальцами. Далеко не сразу портьеры откликнулись и зашуршали, а из них в зал впорхнула несколько запыхавшиеся фрейлина Бина, она остановила свой "полёт трясогузки" рядом с шутом. Её платье было фиолетовым, но для ярко рыжей бестии это простительно.
- Где ты была?
- Здесь, ваше величество, - несколько блудливая улыбка Бины свидетельствовала иначе.
- Что с нашими запасами?
- Они заканчиваются.
- Разрешите продолжить, ваше величество. Вторая новость… (неразборчиво) объявила нам войну. Именно поэтому и возникли перебои с косметикой. Я предусмотрел это и запасся, - шут хлопнул в ладоши и его верный помощник звероящер (его тоже просветили) вынес ларец (и его тоже). Крышка открылась и обнажила ряды скляночек, пузыречков, таинственных для любого нормального мужчины снадобий и притирок.
- Бина… - фрейлина уже копалась в ларце.
- Этого нам хватит на месяц, - с точностью до минуты подсчитала рыжая бесстыжая бестия.
- Всего-то? Надо как-то решить этот вопрос.
- Вот поэтому я приобрел… точнее, изъял… в общем у вас теперь есть целых два ларца. А через два месяца или мы победим и с косметикой проблема будет решена или нас победят и с косметикой опять-таки дела наладятся.
- Значит, волноваться не о чем? - королева хотела быть уверена в том, в чём она хотела быть уверена.
- Никак нет, ваше величество!
- Ты молодец! - королева кивнула шуту.
Хитрая рожа в колпаке расплылась в широченную улыбку.
- Кстати, мне доложили, что ты берешь взятки.
Широченная улыбка не стала уже.
- Так точно, беру! Меня так воспитали. Взятки никогда не надо давать, их всегда нужно только брать!
- Тебе могут отрубить голову, - королевский палец слегка погрозил, это была порция пряности в беседу. Пряности убийственно острой.
- Ваше величество, когда я вижу ваши прекрасные глаза… - разноцветный вскинул руку и устремил свой взгляд прямо в королевские очи… прямо… ни на миллиметр… нет, всё-таки скользнул взгляд ниже… аккурат до груди, задержался на этих восхитительных вздымающихся от дыхания холмах… с сожалением вновь поднялся и теперь они с королевой… "ноги бы на плечи закинуть" - вот ведь бестолочь, что у него мыслей других нет?
- … я теряю голову! - шут излучал, излучал то, что чувствует любая настоящая женщина, и даже королева… ведь и королева - это человек, и притом женщина. Она понежилась в тех флюидах, что её укутали… но стоило королеве моргнуть, как шут исчез вместе со своей (пока ещё) головой, звероящером, ларцом и флюидами.
- Сволочь, но симпатяга, - поделилась наблюдением королева.
Бина не противоречила. Она это знала даже лучше королевы. Ведь её ноги у этой симпатичной сволочи на плечах побывали раз так н-цать. А сию секунду ноги на плечи шута положил дог Марви, но это уже совсем другая история и к делам государственной важности она никакого касательства не имеет.
<<<на Эссе
|
