|
Вася Сельский
(не рецензия на фильм "Ван Хельсинг")
Полное название: мега-история о том, как Вася Сельский безжалостно уничтожает вамп-женщин, стерв-женщин, феминист-женщин и прочую нечисть, рассказанная одним текстовым массивом без предисловия автора или прочих бумагомарак.
Поселок Мирный. Заброшенная мельница, переоборудованная в многоуровневую квартиру без сарай-ремонта. Он и она во тьме, изредка прореженной косыми солнечными лучами (лево-парализованными)
Анна: - Дурак ты, Вася, и не лечишься! Ну что тебе понадобилась в этой Казани?
Вася: - Сама ты, Анна, дура, шлюха и похотливая тварь. Что ты понимаешь в колбасных обрезках и тем более в Казани? Это же практически тысячелетний город, а значит в нем практически тысячу лет накапливалось зло. Кому как ни мне его уничтожать? Ну не местным же селянам. Вот прибуду туда со скорострельным арбалетом и зарублю всех сук, лярв, и прочий сексапил на корню.
Анна: - А арбу… арбю… арбалеты там разрешены?
Вася: - Конечно. Только носить их можно отдельно от стрел и тетивы.
Анна: - И как же ты будешь бороться со злом в таких нечеловеческих условиях?
Вася: - Ну во-первых, я не совсем человек, а наполовину козел-оборотень, наполовину свинья-оборотень, наполовину потный носорог-оборотень. А во-вторых, в основном буду следовать завету ихнего царя Вэ-Вэ-Пэ, то есть мочить нечисть преимущественно в сортире. Вэ-Вэ-Пэ - рулит, кстати, уже второй срок. Совсем не то, что предыдущий царь-киборг, тот только и мог, что топливо декалитрами потреблять да оркестрами дирижировать. Войны развязывал но никак не мог их закончить. Потом его основная программа глюканула и он сам в отставку подал. Бэкап сработал.
Анна: - И тоже два строка царствовал?
Вася: - А то! Селяне там мирные живут, терпеливые. С каждым царем нянчатся как с торбой из лубка под Хохлому расписанной. Раз уж выбрали, то по крайней мере на два срока, а то и на всю жизнь. Почему? Потому что привыкают за четыре года, срастаются в одно целое, можно сказать, семью образовывают, ячейку общества. Опять же лень туда-сюда власть пертурбировать во все отверстия.
Анна: - Тихий народец.
Вася: - По численности пока еще тянут на полновесный народ, но потихоньку вымирают. Я думаю, нечисть искореню и рождаемость у них сразу повысится. Особенно если попутно башни телевизионные спилить по всей каппа-окрестности и кабеля оборвать там же, да тарелки спутниковые каменюками посшибать все, особливо трехбуквенные с плюсом, чтобы голубые экраны дуроскопов не фурычили.
Анна: - Уж не от тебя ли детишки пойдут, а Вась?
Вася: - А что, плох?
Анна: - Не так чтобы совсем лох. Но в определенном смысле…
Вася: - У тебя башка маленькая, чтобы о двух смыслах сразу думать, да мозги все в длинные черные шелковистые обалденно привлекательные волосы ушли. Ты не думай, ты действуй. Может минет мне сделаешь, пока я буду истину глаголить?
Включает харизму в глазах, морщит лоб и не только.
Анна: - Мин нет! Да и вообще, пошел-ка ты сам знаешь куда!
Вася: - В Казань я не пойду, а поеду. На лихой тройке или даже шестерке. Так быстрее будет. Но я не договорил про царей. У местных селян их поначалу не было вовсе и они от этого мучились. Земля своя была и без царей - полная анархия, одним словом, без порядка. Ну они варягов и пригласили за свой счет и на свои харчи. С тех пор мучаются, но уже с царями, как порядочные. Обычно царям дают волю делать любые глупости и лишь изредка убивают. Бомбами там, или из пистолета, а чуть раньше травили, или по тихому душили. Но не по злобе, а, скорее, от скуки. Просторы широкия там, а делать особо нечего. Знай нефть качай, да деревья руби и за бугор сплавляй, можно даже на едином корабле одноразовом полутанкере-полулесовозе - борта из бревен, внутри большой презерватив, а в нем нефть плещется. Такой не потопишь даже айсбергом самонаводящимся. А обратно уже ширпотреб всякий по бартеру тащат в мешках: жвачку в красивой упаковке, шмотки дешевые, да электронику паленую.
Анна (хлопает ладошкой в стальной перчатке с шипами себя по оголенному пузику с отпирсингованным пупочком): - А как там с едой. Тошниловки есть?
Вася: - Нет. А вот Муки Дональдса имеются.
Анна: - И отчего этот кекс мучается?
Вася: - Это не кекс, так один клоун с рыжими волосами и педерастическими носками в полосочку красно-белую, мол, и вашим и нашим. Он муки принимал и принимает и будет еще принимать в основном от панков и гопников. Они то его повесят, то пальцы начнут отрубать по одному, то употребят в плохом смысле этого слова в дырки, которые для этого изначально создателем не предназначались. Короче, чмырят не по детски. Или просто выводят в чисто поле и расстреливают. Но он держится за свой бизнес и пластмассовую еду исправно населению протуливает - у него жизней много, вот он и возраждается, паскуда-читерная. Ничо, ужо я его успокою по настоящему
Анна: - Варварские места, однако. Не боишься?
Вася: - Вот дурында! Конечно боюсь. Пойду подгузник поменяю.
Идет в подсобку, достает из серебряного сейфа стерильный подгузник и меняет его за время пока зажженная спичка не успевает прогореть. Снова выходит в людскую. Кроме нового подгузника на Васе по прежнему лишь стильная телогрейка из микро вельвета, да башмаки из отходов картонного комбината, пропитанные эпоксидной смолой и завальцованные на колодках модной фабрики "Спартак и его команда рабов гладиаторов".
Анна: - Я так и не поняла, или уже забыла, на кого ты там будешь охотится чисто конкретно?
Вася: - На женщин вамп, женщин стерв, женщин феминисток. Ну и просто женщин, для разнообразия и расширения кругозора.
Анна: - И за что это ты нас так не любишь?
Вася: - Я вас наоборот люблю. Поэтому и убиваю. Убийство это и есть высшая форма любви, но тебе этого не понять.
Анна: - Почему?
Вася: - Потому что ты мало того что баба, так еще и дура.
Анна: на время замолкает, что в общем-то для нее нехарактерно.
Вася: - Вася: - Представь. Ночь. Темно. Ты не видишь ничего, а я вижу. Прекрасно вижу как ко мне через буераки и шиповника кусты подбирается дикий стерв. Когти с объемным маникюром наточены, с клыков капает слюна, вертикальные зрачки горят ненавистью. На высоких каблуках стерв неслышно подбирается ко мне по сосновой хвое. И прыгает. А я с разворота засаживаю ей клинок под седьмое ребро (начинает декламировать) стерв взревел, рванулся из последних сил. Но я в стерва воткнул и там три раза повернул свое оружье. Стерв взревел…
Анна: - Чего-то тебя понесло почти как Бендера. А может быть, лучше жить в мире?
Вася: - Знамо дело, по уму надо бы всех мужчин и женщин разделить и загнать по половому признаку в концлагеря, чтобы колючка там была высотой в десять метров и ток по проводам тек, плюс рвы, псы злые, на людей натасканные - всё как положено. Ну и подземные узкие ходы сообщения между мэ и жо-корпусами.
Анна: - А они-то зачем?
Вася: - Для продолжение рода и гармонии полов. Белое должно же где-то сливаться с черным (начинает напевать) Эх гать-дорожка фронтовая, это к сатори путь не прямой!
Анна: - Чего из арсенала возьмешь с собой?
Вася: - Всякое. И другое. Полный комплект. И эмулятор бесконечных патрон, чтобы жизнь малиной не казалось всякой сволочи. Убивать женщин вамп, это не то же самое, что убивать женщин стерв. В одну кол всаживаешь осиновый по самые гланды, на другую пули серебряные в количестве пол обоймы тратишь или даже всю. А феминисток приходится топить в святой воде, а особенно упертых в крутом кипятке - больше ничто их не берет - живучие твари, аки блохи, и такие же неприятные. Кроме этого, силы нечистые сейчас активизировались - за равноправия борются, не понимают болезные, что добро всегда побеждает зло. Как в анекдоте про двух девчонок: сидят, значится две девчонки на крыше одна хорошая, другая наоборот плохая, и плюют в прохожих, плохая попала три раза, а хорошая пять, так добро в очередной раз победило зло. К сожалению, из неплохих в общем-то существ девочек-целочек вырастают потом стервозные девки, которые после обряда свадьбы (сплевывает три раза через левое плечо) превращаются в ... (оскоплено цензором) и через стадию куколки вообще добираются до своей высшей эволюционный формы - особи тёща (осеняет себя крестным знаменем по католически). Вот и приходится выходить на работу и днем и в ночную смену, тружусь как Папа Карло по фамилии Стаханов. Потею от переработки такой как на конвейере "Каа-Maza". И дезодоранты употребляю пачками, а они на вкус мылом отдают. Чуешь запашок?
Анна: - Фу! (зажимает нос)
Вася: - Не фу, а "Фа & К" - новая линия. А еще я чеснок жру для общей профилактики организма. И не более поэтому никогда.
Анна: - У тебя же трипер был.
Вася: - Правильно был. Да сплыл
Анна: - А фонтаны в Казани есть или набережные, чтобы гулять было не западло с мороженным или пирожным, с шариками надувными и плюшевыми собачками Ай-бо-бо?
Вася: - Тебе сколько лет, лахудра?
Анна: - 18… по два раза.
Вася: - А выглядишь так, как будто 18 умножить на 18 тебе лет.
Анна (шевелит губами, считает в уме): - 18 умножить на 18, это столбиком выйдет один на восемь - восемь, один на один - один, теперь наоборот один на восемь - восемь, один на один - один. Складываем: один да один - два, восемь плюс восемь - шестнадцать, два плюс шестнадцать - 18! Ты мне дал 18 всего - это же комплемент, мне на самом деле 36. Самый лучший комплимент в моей жизни, потому что единственный. Я же в колхозе живу, тут сразу водку в глотку и на сеновал. Вася, ты просто лапочка или еще лучше - мент поганый.
Вася: - Ты не буровозь, а то наручниками к стулу прикую и слоника сделаю.
Анна: - Да, да, сделай мне слоником слоника!
Вася: - Я подумаю. Это мой способ самовыражения - сначала думать, потом слоников делать. Круто почти как оригами.
Анна: - Не будет что ли слоником слоника?
Вася: - Пока нет.
Анна: - Сволочь!
Вася: - Местами. А местами убийца. А местами левая рука нашего Господа.
Анна: - А крестным знамением там как подмахиваются слева направо или справа налево?
Вася: - Язык у тебя что помело, ты им гальюны случаем не чистишь? А я еще тебя о минете просил, тьфу (сплевывает). Подмахиваются?! (передразнивает) Крестное знамение со-тво-ря-ют (говорит по слогам), им о-с-е-н-я-ю-т (говорит по буквам). Ты это заучи лучше уголовного кодекса и устава вооруженных сил быстрого реагирования. А то расслабилась на твердом жаловании без процентов.
Анна: - Бе-бе-бе (показывает Васе язык, Вася душит уже спрятавшую язык Анну и достает его снова раскаленными клещами, еще раз осматривает - вроде микробов и чумки не заметно).
Вася: - Все в порядке жить будешь. Еще пару часов.
Анна: - … (обоженным языком шепелявит чего-то неразборчиво)
Вася: - Жить я там буду в Мираже. Это постоялый двор формата пять звезд. А Миражом зовется, потому что исчезает по ночам, а днем опять появляется около Пирамиды, как и положено правильному миражу.
Анна: - мгу-мгу?
Вася: - Да, и пирамида там есть, и Вафельную башню местные кондитеры и сварщики тоже возводят в масштабе один к одному, чтобы было откуда туристам плеваться. Еще подземелье копают, чтобы в нем на огнедышащих паровозах гонять туда-сюда и обратно сюда-туда. Сей аттракцион страха будет называться метро. Если конечно, все новые казематы не зальет водой - а такое вполне может случиться при их климате - тогда в туннелях будут устраивать турниры по подводной гребле. А еще там все дороги вымощены желтым кирпичом, поэтому лучше всего ездить на танках - у них гусеницы как раз под кочки заточены. Короче, Казань - это Солнечный город или, если быть абсолютно честным, его бетта-версия, по глюкавости смахивающая на чистилища в стиле нуар-блек.
Прилетает Карл (он сидит на закорках обермасона Франка-Штейна), мажет язык Анны зеленкой. Говорит: "но-но, моя коняшка!" - подбадривает Франка шпорами и тот, дробя пол копытами, уносит своего седока прочь. В след им летят серебряные пули и осиновые колья, их попадания выбивают из стен синкопу.
Анна: - А знаешь, Вася, вот поедешь ты в Казань потратишься на билет в эс-вэ-глэнд-вагане, баб там будешь снимать и трахать, это тоже затраты немаленькие, водку еще будешь пить по местному обычаю ведрами да чарками, друзья-кореша у тебя появятся, будут они у тебя кровь пить, да деньгу сшибать, потом в запой уйдешь, тебя ограбят и так раз десять по кругу будет тебя майя-матрица мурыжить, ее часто зацикливает. И вот угрохаешь на эту всю чепуху миллиард шкурок убитых енотов. И знаешь, будет тебе за всё это время только одно счастье. И принесет его совсем не синяя птица алкашей или зеленая собака наркош, а один единственный поцелуй, да и тот женский.
Вася: - Ни фига себе! И кто же меня так осчастливит?
Анна (тупит взор пилочкой для ногтей): - Я тебя поцелую. А потом погибну и сгорю на костре. Так стоит оно того, а Вань? Может лучше пойдем любовью займемся как ангелы, да сексом как кролики, у нас детки малые от этого случатся, будем жить поживать в доме белом, да с зеленым газоном, а на нем трава, а на ней дрова. Дом белый - это примета хорошая, трава - другая хорошая примета, а дровами можно камин топить по приколу летом и не поприколу зимой.
Анна перекладывает ногу с на ноги, а потом закидывают ту ногу на другую ногу. При сем телодвижении отчетливо видно, что на ней нет трусиков, но есть кирзовые сапоги 50-го размера, облепленные грязью.
Вася: - Дура-дурой, а соображаешь! Действительно, сдалась мне эта Казань, ну ее на… а лучше чертовой матери или еще дальше - к чертовой бабушке. Хотя я чертей почти всех вывел… куда бы городишко кослать? А пусть в баню идет римскую или финскую! Айда в койку, только я с собой обрывок рукописи "кума-с-утра-лучше-мужа-волшебника-ночью-не-вовремя-пришедшего" еще захвачу. Написана она на секретном языке, ни бельмеса я в ней не понимаю, но чую: когда-нибудь пригодится.
Анна: - А виагру захватишь?
Вася: - Всё будет естественно, но не без оргазма!
Анна: - Надеюсь!
Вася: - И жди. Но последняя реплика перед продолжением (те же яйца, только вид с боку и бюджет побольше, а билеты подороже - чтобы его отбить) все равно будет за мной.
Анна: - Шовинист!
Вася: - Дура!
И срывая друг с друга одежду, они покатились в спальню.
Вы добрались до кончика мега-истории и не говорите потом, что его не видели.
А теперь соло Катьки: - Уси-муси-пуси-куси маленький мой!
И
на
арену
выходят
голодные
титры.
Нетопыри! Пора жевать попкорн в шоколаде, а то долби-сарраунд сделал "выкл" и вас больше меловым кругом не защищает… а титры, напомню, голодные.
<<<на Дневник
|
